Фантастика 2025-62 - Ринат Искандэрович Мусин

Центр требует актуализировать информацию о позиции президента, так как до сих пор непонятно, что он думает об этом. Для внутренней аудитории он говорит одно, лишь бы выиграть на выборах, а реальная позиция, до сих пор, не определена…

— Я ещё решаю, — ответил Рузвельт. — Но, предварительно, я больше склоняюсь к дипломатическим методам. СССР слишком силён, чтобы я ставил на то, что всё можно закончить, к всеобщей выгоде, на поле боя. Если разведданные верны, то продолжение конфликта приведёт к падению Европы. Нам нужно время, чтобы усвоить новые технологии, выработать стратегию войны и делать первый шаг. Вот скажи мне, Леон, ты же русский… Как так быстро? Откуда всё это?

Курчевский нанизал на вилку кусочек стейка, поднял на уровень глаз и, внимательно его рассмотрев, вернул на место.

— Я долго обдумывал это, — произнёс он. — Наша проблема — мы слишком осторожно применяем прогрессивные методы организации промышленности. Дело не в «русскости», а в смелости идей и умении эти идеи воплощать, несмотря на риски. Им очень сильно повезло, что случилась Великая депрессия — только благодаря ей они вообще получили возможность покупать заводы в таких количествах.

Он сделал паузу и, всё-таки, съел кусочек стейка из мраморной говядины. Франклин Рузвельт ждал, пока он продолжит.

— Риск — это действия Ленина, — продолжил Леонид. — Он был абсолютно уверен, что точно будет кризис, поэтому копил золото и деньги, в огромных количествах, достаточных, чтобы купить на них враз обесценившиеся заводы и промышленные мощности. Рациональный бизнесмен довольствовался бы малым — эти средства были бы потрачены ещё в 20-е годы на «укрупнение», «улучшение», «развитие», «инвестирование» и прочую чепуху, которая ничего не стоила в 30-е. Визионер, пророк? Я не знаю. Но он действовал безошибочно и вот результат.

— Единственная его ошибка — это отпустить тебя в США, Леон, — усмехнулся Рузвельт.

— Я такой человек — я бы не смог расправить крылья в рамках их экономической модели, — покачал головой Курчевский. — Но вот наша… будь уверен, она себя ещё покажет.

Президенту понравились его слова, он слабо улыбнулся.

— Невероятная для того региона промышленная мощь, меритократия, ставшая возможной благодаря революции — всё это сейчас даёт свои плоды, — произнёс Леонид. — Но всему есть предел. Когда-нибудь инерция «пинка Ленина» исчерпает себя и их система встанет. Лучше капитализма человечество ещё не придумало и едва ли придумает, поэтому надо лишь ждать, пока они задушат сами себя.

— Нужно позаботиться о том, чтобы СССР не успел задушить нас, прежде чем сам задохнётся, — покачал головой Рузвельт. — А у меня всего четыре года…

Рузвельт с треском победил на прошедших выборах. Леонид, как и прежде, оказал посильную поддержку, через профсоюзы, свои газеты и радиостанции, а также прямыми пожертвованиями на избирательную кампанию.

Сильно помогло то, что Рузвельт баллотировался как «осёл мира», тогда как Уэнделл Уилки, все эти годы критиковавший как «Новый курс», так и любые действия Рузвельта в президентском кресле, вынужден был стать «слоном войны».

Уилки не очень-то хотел поддерживать Европу, так как его больше волнуют угрозы бизнесу, созданные Рузвельтом и его командой, но ему просто пришлось стать «слоном войны», чтобы не повторять тезисы демократов, выступающих за мир.

А избиратели не горят желанием повторять опыт Великой войны, которым очень сильно пахнет от этого европейского конфликта…

К этому добавилась напряжённость в Юго-Восточной Азии, где находятся Филиппины — эти острова многие считают колонией США, хоть это уже не совсем соответствует действительности. (1) Так или иначе, но Филиппины терять никто не хочет, ведь там бизнесы, да что говорить, даже у Леонида там есть свой бизнес…

На фоне этой напряжённой ситуации, электорат решил «не распрягать старого и проверенного осла». «Слон» им показался излишне агрессивным, несмотря на то, что Уилки особо не напирал в своей избирательной кампании на тематику европейской войны.

И у Рузвельта теперь есть целых четыре года, за которые может произойти вообще что угодно.

— Нужно договариваться со Сталиным, — сказал президент США. — Возможно, придётся уступить Германию и все захваченные Красной Армией территории. Поэтому действовать нужно быстро.

— А почему не с Немировым? — уточнил Леонид.

— Ты тоже из этих конспирологов, считающих, что Немиров — диктатор? — усмехнулся Рузвельт. — Пусть я и далёк от коммунистических идеалов, но внутреннее устройство их власти я знаю. Немиров — это фигура, выставляемая на международную арену только тогда, когда нужно применить его военную репутацию. Он — это своеобразное бряцанье оружием, которое все помнят и хорошо знают. А договариваться нужно с Иосифом Сталиным. Дядюшка Джозеф заведует внешней политикой СССР через Мистера Нет, поэтому это он будет слушать, что мы можем ему предложить.

Леонид вспомнил тот день, когда дал своё согласие на участие в проекте «Полезность». Это было 29 ноября 1917 года…

«Безумие…» — подумал Курчевский. — «Так давно…»

*23 ноября 1940 года*

— Как вам город? — поинтересовался Эрнст Тельман.

— Красиво, — улыбнулся Аркадий. — Я здесь впервые. В прошлый раз не получилось посетить этот прекрасный город…

Берлин сейчас совсем не так красив, как в довоенные годы, но центр почти не пострадал, так как его никто не бомбил целенаправленно.

Переговоры было решено проводить именно здесь, в зоне советской оккупации — предлагалось договариваться в Бонне, но Сталин не разрешил и Рузвельту пришлось принять это.

— Об Империалистической говорите, товарищ генерал-полковник? — заулыбался Хрущёв. — Думаете, были шансы?

— Шансы есть всегда, — ответил на это Немиров.

Чисто технически, если бы они с Алексеевым оказались ярыми монархистами, то могли бы использовать какого-нибудь великого князя, как это сделал адмирал Канарис в Германии. Тогда бы англичане и французы ничего не имели против их режима и были бы рады, что они продолжают войну с Германией.

При боеспособных 2-й и 5-й армиях, единодушно выступивших за, скажем, великого князя Михаила Александровича, Февральская революция потерпела бы крах, а Сентябрьская бы просто не состоялась.

А дальше война до победного конца. А потом не хватило бы никаких их сил, чтобы предотвратить кровавый всероссийский бунт — революционная ситуация уже сложилась и порядок не удалось бы удержать на штыках.

«Даже дисциплинированные и приученные к порядку немцы на территории меньшей, чем Российская империя, смели монархию и начали революцию», — подумал Аркадий. — «У нас бы всё закончилось