Живой металл - Шэтэл-Соркен

Никита молча подошёл и сел на каменную лавочку, на которой так же сидел и старик. Лицо его не выражало ничего, ни единой эмоции, но в одно мгновение лицо его озарила улыбка, в которой можно было заметить удовольствие.

— Знаешь, скажу честно, сейчас я чувствую облегчение. Всё это время я боялся того, что ректы и вы, «боги», станете угрозой для моей семьи, хотя разумом понимал, что это практически невозможно. Но сейчас… сейчас я чувствую, удовлетворение от того, что такая крупная угроза моей семье устранена. Теперь я смогу жить спокойнее. К тому же, я всегда жил среди людей, родился среди них, жил и рос, воспитывался…

— Но человеком ты не являешься.

— Верно. Это я узнал уже давно. Мать и отец у меня люди. Но в далёких предках у меня затесался кто-то из бессмертной расы, предположительно кто-то из Атлантов, уж больно, описываемые свойства и способности у нас схожи. Вполне возможно, что он и сейчас ещё жив. По себе знаю, что Атлантов убить очень тяжело, если я всё же их потомок, которому повезло пробудить древнее наследие.

Молчание повисло в воздухе и тишина не нарушалась ничем, кроме поднимающегося ветра, предвещающего скорую грозу.

— Мы, ведь, не виноваты в том, кто мы есть. Точнее, не виноваты в том, какими были созданы, какими родились. Среди людей, давным давно, ходила такая поговорка — мы не выбираем родителей. Так и мы, не выбирали то, как появиться на свет.

— Если пытаешься разжалобить, это бесполезно. Паразитические черви, живущие в кишках людей, тоже не выбирают то, кем они хотят родиться. По крайней мере, это было бы странно. Но тем не менее люди всегда боролись с ними, старались их уничтожить. А всё потому, что они — враги. Вы стали нашим врагом не тогда, когда появились на свет, а тогда, когда ещё не являясь собой, начали есть людей. Вы — враждебный человечеству вид существ, появившийся из-за маленькой случайности. И я, как тот, кто «играет» за человечество, стремлюсь вас уничтожить. Хотя, я пытался вас не трогать, заключив с вами тот договор, а не убив ещё там, на месте. Но вы сами не сдержались и напали на меня позже. Сил не рассчитали, но это и не имеет значения. Вы — враги и я вас уничтожил. И да, теперь я чувствую удовлетворение, и никакие муки совести меня не терзают.

— Ты действительно Смерть. Такой же равнодушный к убийству и судьбам тех, кто тобой убит.

— Да, ты прав. Тут многие факторы сыграли, сделав меня таким. За время своего отсутствия я многое пережил и многое увидел, многое узнал. Так что это естественно. Да и кто мне это говорит? Тот, кто пустил в расход ради своей жизни сотни миллионов людей? Это очень лицемерно, знаешь ли.

— Ты прав… — сказал старик и замолчал, пытаясь отдышаться, ведь разговор отнял у него много сил.

Около десяти минут они оба сидели и смотрели в сторону востока, где уже было видно светлое небо и вот-вот должно показаться Солнце.

— Что ты будешь делать дальше? Ведь теперь угрозы для твоей семьи больше нет. А для тебя уж и подавно.

— Что делать? Занятие всегда можно найти. В мире полно самых интересных вещей, которые можно осуществить, которые можно создать… на всё это и вечности не хватит. Но, в первую очередь, я возведу человечество на вершину. Может не самую высокую, но всё же. Сделаю человечество этого мира столь великим, что о нём будут говорить и в других мирах. Чем не цель? — спросил Никита у старика.

— Цель действительно очень достойная. Да и силы, как и знания, для такого у тебя более чем имеются.

В этот момент из-за горизонта показался Солнечный диск, осветивший прямыми лучами лица двух говоривших.

— Посмотри на Солнце, Тирк. Посмотри и запомни эту картину, отпечатай её так глубоко, как только сможешь. Это воспоминание тебе пригодится. И пригодится на очень долгое время.

Старик медленно кивнул и зажмурил веки красных глаз, из которых потекли слёзы. Глаза резко открылись, чтобы увидеть картину рассвета над городом потухшей цивилизации. Глаза старика смотрели живым взглядом на свет Солнца пару секунд, а потом взгляд начал затуманиваться, стекленеть, пока не стало понятно, что душа уже покинула тело того, кто многие века считался богом.

Никита встал и вынул лезвие своего посоха из тела Тирка и ещё раз посмотрел на Солнце, улыбаясь свету.

— Ты проделал колоссально-масштабную работу, Тирк, но не прокатило.

После этих слов Никита телепортировался, оставляя только так и продолжающее сидеть на каменной скамье тело иссыхающего старика, смотрящего стеклянными глазами на восход Солнца в этом мёртвом городе.

— Не может быть… сказать честно, я поражён тому, что ты всё ещё жив. Сколько лет прошло для тебя, если не секрет, если ты уже полон сил и здоровья?

— Шесть тысяч лет. Спасибо тебе за этот срок, мне очень понравилось висеть в космической пустоте веками, настолько понравилось, что и я в ответ тебя отблагодарить хочу. Подарю тебе уютное гнёздышко, где ты будешь отдыхать долго-долго.

— Хм, гонору ты набрался за эти годы, а силёнок-то хватит на такое!? — сказал мне Маал-Ег’Рано, раскрывая свою силу и надавливая на реальность.

Вот только вокруг нас вспыхнули и засветились несколько десятков кругов и всё давление спало.

— Удивлён, как я вижу? Это хорошо, значит я чего-то, но добился за годы нашей разлуки. Но то, что ты видел, только начало. Позволь мне продемонстрировать тебе все мои старания, я ведь так долго этого ждал…

— Вижу, ты действительно стал сильнее, да и знаний у тебя изрядно прибавилось, — прервал меня Маал-Ег’Рано. — Смог запереть меня тут… но что дальше? Как ты дальше собрался поступать? Тебе меня не убить — Архидемоны вообще очень трудноубиваемы…

— Зачем? — прервал я его в ответ. — Архидемоны вообще очень трудноубиваемы, так на кой стараться? Проще, намного проще тебя просто запечатать, — сказал я и показал появившийся у меня в руках посох. В нём были заточены Ингу, много сильных демонов, каждый из двенадцати «богов» Земли, а так же ещё несколько сильных тварей. Но сейчас их там нет. Все они стали едиными с этим посохом. Одним целым. Я перековал посох, в качестве нового материала используя квази-живую пико-материю. Новый Артефакт получился очень сильным и теперь обладает самыми невероятными свойствами. Например, полиморфизм стал для этого артефакта естественным свойством, и посох теперь, лишь одна из форм артефакта, которую он свободно меняет по моим ментальным