"Фантастика 2025-63". Компиляция. Книги 1-27 - Александр Майерс

Всё началось как операция по уничтожению вредителя, а превратилось в унизительный разгром и позорное отступление. Барон Рогов уже сдался и вышел из войны. Поместье Хрипунова осадили, а войска противников методично захватывали его предприятия одно за другим.

Даже если Владимир Сергеевич продолжит сидеть в осаде, долго он не протянет. Зверев и его союзники уже нанесли серьёзный ущерб экономике графа, и чем дольше он будет тянуть, тем сильнее будет ущерб. Клиенты и партнёры всё понимают, конечно, дворянские войны у всех случаются. Но ждать они не будут, и уйдут к конкурентам. Хрипунову очень тяжело придётся после войны.

При условии, что он вообще выживет, конечно. Илье Ватагину до сих пор не верилось, что барон Рогов остался в живых. Хотя слухи утверждали, что Зверев отрубил ему то ли пальцы, то ли руку.

Одним словом, ситуация для нападающих складывалась всё хуже и хуже. Да и роль нападающих они давно потеряли.

Вот потому-то барон Ватагин и ждал звонка. Он ведь знал, что князь Чернов не захочет терпеть такое бесчестие и применит все доступные средства. Илья знал, что он — одно из этих средств. Напрямую Чернову он не служит, но…

Звонит телефон, и Ватагин обречённо смотрит на экран.

Да. Вот оно. Случилось.

Барон отвечает не сразу. Сев за стол, он несколько секунд держит палец над кнопкой, а затем, резко вдохнув, жмёт на неё.

— Слушаю, ваше сиятельство, — стараясь не выдать волнения в голосе, говорит он.

— Здравствуй, Илья. Как ты? Выспался сегодня? — почти что ласковым тоном спрашивает граф Ярыгин.

— Нет, не выспался. Узнал про Зверева и больше не сомкнул глаз.

— Ах, так ты уже знаешь! Похвально. Значит, должен понимать, что время настало.

Ватагин до хруста сжимает телефон, а второй рукой стискивает горячую кружку с кофе. Кожу жжёт, но он не обращает внимания. С трудом сглотнув твёрдый комок, он спрашивает:

— Время для чего, ваше сиятельство?

— Не притворяйся дураком, Илья, я этого не люблю. Сам ведь понимаешь. Настало время уничтожить Зверева!

Да, Ватагин всё понимает. Но всё равно, когда он услышал эти слова из чужих уст, сердце будто обрывается и падает куда-то в пропасть. Всё тело сразу же покрывается ледяным потом.

Барон вспоминает, как Андрей Зверев приходил к нему в поместье и угрожал. Помнит ощущение невидимой удавки на шее, а слова Зверева звучат в ушах: «Вы умрёте так быстро, что даже понять не успеете. Если я этого захочу, конечно…»

Никаких сомнений в том, что он так и поступит.

С великим трудом сохраняя твёрдость голоса, Илья спрашивает:

— Ваше сиятельство, вы уверены, что нам стоит вмешиваться? Я…

— Конечно, стоит! Мы ведь для этого и готовились. Теперь-то мы своими глазами видим, что Зверев связан с Самойловым, а он вассал князя Голышева! Видишь, я был прав! Зверев не просто так появился, он служит гораздо более влиятельным людям.

Ватагин издаёт страдальческий стон мимо трубки и спрашивает:

— Кирилл Родионович, вы уверены? Может, вам это кажется? Я думаю, что Зверев сам по себе, участие Самойлова это лишь чудовищное совпадение.

— Совпадение⁈ Не бывает таких совпадений! Это всё было спланировано! — кричит Ярыгин.

«Чёртов параноик… Ты видишь угрозу там, где её нет! Зато не замечаешь настоящей опасности. Если мы вступим в войну, Зверев размажет нас, как комаров!» — думает про себя барон.

Кирилл Родионович тем временем продолжает орать в трубку:

— Надо прикончить его, пока не поздно! Ты что, не понимаешь, это только начало! Если мы сейчас упустим момент, потом будет слишком поздно!

— Но ведь Зверев уже почти победил, разве не лучше будет выждать, и…

— Нельзя ждать! Он станет только сильнее. Надо убить его сейчас! — почти в истерике вопит Ярыгин.

Ватагин только обречённо вздыхает, не в силах придумать других аргументов. Его сюзерен замолкает ненадолго и продолжает уже более спокойным тоном:

— Я понимаю, ты опасаешься, особенно на фоне всего случившегося. Но ты же набирал войска, готовил людей. Да, Максим Рогов проиграл. Однако Хрипунов ещё держится, и ты обязан ему помочь!

— Я? А вы что, не будете воевать? — растерянно спрашивает Илья.

— Нет, конечно. В конце концов, это не мой уровень. Граф Хрипунов уже навлёк на себя позор, ему лучше было просто поддержать своего друга… Впрочем, это не наше дело.

— Да, — только и может произнести Ватагин. Ему кажется, что он уже чувствует могильный холод.

— Одним словом, я приказываю идти на войну тебе! В конце концов, для этого и нужны вассалы. Ты справишься, мой храбрый барон, даже не сомневайся! — воодушевлённо произносит Ярыгин.

Илья обречённо качает головой. Выбора нет, он никак не может отказаться исполнять вассальную клятву. Но уверенности в том, что он способен одержать победу над Зверевым и его союзниками, нет ни капли.

Впрочем, выбора нет. Придётся идти воевать и надеяться хотя бы на то, что он останется в живых.

Глава 5

Российская империя. К северу от Санкт-Петербурга, текстильный завод графа Хрипунова.

— А-а-а! Пожалуйста, не убивайте! — визжит женщина с фиолетовыми волосами, прячась под стол.

Переступив через выломанную дверь, я захожу в комнату и оглядываю всех, кто в ней есть. Народу здесь немало — судя по всему, в подземном бункере собрался весь управляющий состав завода. Обычные работники прячутся наверху, в производственном цехе, их уже взяли под стражу гвардейцы Самойлова.

— С чего вы взяли, что я буду вас убивать? — интересуюсь я.

Ответом мне служит молчание. Сбившиеся в кучку у стены мужчины и женщины испуганно переглядываются. А потом баба с фиолетовыми волосами вылезает из-под стола и подталкивает вперёд мужичка в клетчатом пиджаке. Зачем-то поправив дурацкий короткий галстук, он делает пару шагов ко мне и низко кланяется. Я жду, что он скажет, а мужичок, открыв рот, разводит руками и снова кланяется.

— Что за пантомима? Кто это? — спрашиваю я.

— Наш директор! — отвечает леди Фиолетовые волосы. Мужичок кивает.

— И чего он хочет?

— Нижайше просит у вас пощады и позволения стать вашими пленниками, — говорит женщина, а директор согласно мычит.

— Он что, немой?

— Да. То есть, нет. То есть, простите, ваше благородие. Ох, какой я же идиот, — директор краснеет до ушей и прячет лицо в ладонях.

— Не