Константин. Аландская Звезда - Иван Валерьевич Оченков

Зрелище и впрямь оказалось, мягко говоря, непривычным. К месту завязавшегося сражения на всех парах спешил отряд из самых странных судов, какие только приходилось видеть офицерам флота её величества. Хотя нет, идущие чуть поодаль колесные фрегаты и канонерские лодки были вполне обычными, зато два головных…

Торчащие из воды угловатые брустверы с чрезвычайно сильно наклоненными бортами не походили ни на что, включая спешно достраиваемые в метрополии новейшие броненосные батареи. Обильно дымящая труба посредине. Но самое главное — из открытых портов торчали стволы пушек, а на единственной кургузой мачте развевалось полотнище с косым крестом святого Андрея.

— Кажется, слухи не врали, и наши русские друзья все же сумели построить свои броненосцы, — хмыкнул Дандас. — Надеюсь, соображения первого лорда адмиралтейства по поводу хрупкости их брони также останутся справедливыми!

— Боже, какие они уродливые!

— И пушек не так много. Клянусь честью, мои парни разобьют эти лохани прежде, чем те смогут приблизиться…

В этот момент рявкнула носовая пушка «Не тронь меня», и совсем рядом с британским флагманом поднялся водяной столб.

— Их пушки бьют чертовски далеко! — оценив дистанцию, заметил Дандас.

— Пожалуй, даже дальше наших «ланкастеров»!

— И уж точно гораздо более метко, — ядовито добавил штурман Альфред Лаккрафт, когда уже третий выстрел поразил «Дюка».

А потом загрохотали остальные орудия русского монстра, и британцам резко стало не до упражнений в остроумии. Пушек на броненосцах и впрямь оказалось не так много, зато выпущенные ими снаряды без труда прошивали толстый борт английского линкора и исправно взрывались внутри. Ответный же огонь не оказывал на них никакого действия. Непонятные корабли, не сбавляя хода и продолжая стрелять, смело сближались с английской эскадрой, словно желая пойти на таран или взять гордые линкоры на абордаж.

— Что же это такое? — простонал Колдуэлл, видя, как английские бомбы раз за разом совершенно безвредно раскалываются о вражескую броню или дают рикошеты от ее наклонных бортов.

— Переходите на ядра, дьявол вас раздери! — прохрипел почувствовавший, что ему не хватает воздуха, Дандас.

Последнее время Лихачев пребывал в настоящей эйфории. Прекрасно понимая все важность и нужность Морской пехоты, он все же всем сердцем рвался вернуться на флот. И вот мечта сбылась, под его командой самый мощный на данный момент в Российском флоте, а скорее всего и не только в нем, уникальный, первый в своем роде корабль. Ивана Федоровича нисколько не смущал уродливый вид «Монстры». Он понимал, что время белоснежных парусов и деревянных судов стремительно подходит к концу, а на смену им придут примерно такие же, как их иногда называли матросы — «железные гробы».

Получив приказ от великого князя Константина, он тут же оповестил о нем командира «Первенца» Голенко и принялся деятельно готовиться к выходу, уделив особое внимание бункеровке (углем забили все, что только можно) и пополнению запасов воды для паровых машин. Однако вскоре возникли трудности. На корабль примчался адъютант главного командира Кронштадтского порта, назначенного именным указом государя, пока великий князь Константин находился в Севастополе, и потребовал объяснений.

— У меня приказ генерал-адмирала, — просветил молодого офицера Лихачев и продолжил заниматься своим делом.

Однако вскоре на пристани появилась карета самого адмирала и Кронштадтского военного губернатора фон Платера.

— Отставить выход! — процедил сквозь губы он, презрительно глядя на «плавучий ужас» и командовавшего им офицера.

— Но у меня приказ великого князя Константина.

— Его здесь нет! — отрезал увешанный орденами адмирал. — Я уже послал депешу его императорскому величеству. Пусть он решает…

— Вы, верно, хотели сказать телеграмму?

— Вот еще! В жизни не коснусь этих новомодных штучек-дрючек… да и государя беспокоить ими не стану!

— Прошу прощения, но у меня есть еще один отдельный приказ генерал-адмирала.

— И какой же? — с усмешкой посмотрел на Лихачева фон Платер.

— Арестовать и немедленно расстрелять как изменника всякого, кто попробует помешать выходу броненосцев! — отчеканил тот. — Желаете ознакомиться?

— Что⁈

— Вахтенный! — рявкнул командир «Не тронь меня». — Вызвать караул с винтовками!

— Что вы себе позволяете⁈ — растерялся не ожидавший такого исхода адмирал.

— Что вы себе позволяете, ваше высокопревосходительство! — закричал вслед спешно удаляющейся карете Лихачев.

— Ишь ты, — пробурчал себе под нос стоявший на часах у трапа матрос. — Не хочет в штаб Кирьякова…

В другое время капитан первого ранга непременно бы наказал нижнего чина за дерзость, но сейчас ему было не до того, да и если уж совсем начистоту, Иван Федорович был с ним вполне согласен.

— Не тронь меня, — зачем-то вслух прочитал он надпись на бескозырке часового. Вот уж и впрямь имя оказалось вещим.

— Мы, ваше высокоблагородие, «константиновские!» — гаркнул матрос, вставая во фрунт.

Больше выходу отряда никто не мешал, и броненосцы в сопровождении двух колесных пароходов отправились в путь. У Моонзунда к ним присоединилась еще целая эскадра из шести колесных фрегатов и двенадцати мореходных канонерок.

Старшим во всем этом «цыганском таборе» оказался командир «Гремящего» капитан первого ранга Нечаев, тут же подвинтивший свой фрегат поближе к головному броненосцу.

— Здравия желаю! — немного ернически поприветствовал он вышедшего ради такого дела на крышу бруствера Лихачева.

— Взаимно, Павел Петрович. Чем обязан чести видеть вас?

— Ну отчего же чести? — ухмыльнулся командир фрегата. — Я рассчитывал, как минимум, на удовольствие!

Язвительность Нечаева объяснялась просто. Он был старше Лихачева и по возрасту, и по времени производства в чин, однако над эполетами стремительно делавшего карьеру протеже великого князя уже кружились орлы [2], а вот он, судя по всему, в «капразах» застрял. И в какой-либо иной ситуации… но приказ генерал-адмирала не допускал никаких иных толкований, так что небольшая шутка была единственным, что он себе позволил.

— Прибыл в ваше распоряжение, Иван Федорович. Командуйте-с!

— Рад встрече. О его высочестве что-нибудь известно?

— Никак нет, но я бы на вашем месте поторопился.

Опытный служака оказался прав. Стоило им выйти из пролива, как до них донеслись отзвуки канонады. Поэтому капитан первого ранга приказал своему механику дать максимально возможный ход и понесся, если так можно охарактеризовать максимально развиваемый его машиной ход в 5 узлов, на выручку генерал-адмиралу.

Сказать, что их появление оказалось весьма своевременным, было бы изрядным преуменьшением.