Пекло. Дороги - Сергей Анатольевич Панченко

пребывающий в необычном физическом состоянии. Поднимающийся из земных недр газ, разбивался на мелкие пузырики и поддерживал ее во взбитом состоянии. Такая грязь обладала нулевой выталкивающей силой. Самостоятельно выбраться из подобной ловушки не было никаких шансов. Скорее всего, газированная жижа являлась остаточным явлением затухших грязевых вулканов.

Огни преследователей приближались. Порывы ветра иногда доносили звуки бряцания оружия. И когда уже начало казаться, что скоро кому-то из двух парней придется остаться, чтобы прикрыть остальным отход, с запада налетел шквалистый ветер, принесший с собой грозу.

Глава 5

На каждом шагу встречалась чья-то трагедия. Столько криков отчаянья, дикого плача и мольбы о помощи ни Марина, ни Петр никогда не слышали. Вначале они пытались проявить участие, но поняв, что не в силах оказать реальную помощь, просто делились водой и добрым словом. «Спортсмен» убежавший за подмогой, так и не вернулся. Наверное, нашел себе более важное занятие.

Когда в бутылке осталась меньше половины объема воды, Петр решил, что с благотворительностью надо заканчивать и пора начинать строить планы на ближайшее будущее. Москва пугала и здесь в первые недели не стоило ждать ничего хорошего. Максимум на что стоило рассчитывать после окончания шокового периода, это плохо организованная эвакуация и гуманитарные пункты. За городом разрушений должно было случиться меньше и вообще не стоило уезжать из Зарянки. Петр с раздражением подумал о своем внезапном возвращении в город. Беда миновала бы их, если бы они остались на отдыхе.

Марина сбила ноги, передвигаясь по дорогам, усыпанным строительным мусором.

— Петь, давай присядем. Надо же решить, куда мы идем. — Взмолилась она.

Они нашли скамью в небольшом парке, зажатым между широкой улицей и развалинами многоэтажек. Землетрясение перенесли не более одной четверти деревьев в парке и те низкорослые типа рябины. Сосны и березы повалились в разные стороны и топорщились корнями. В парке было относительно тихо. Кричали потревоженные трагедией птицы, но крики убитых горем людей сюда почти не доносились.

— К Темке надо. — Произнесла Марина, снимая с ног туфли.

Пятки стерлись до крови, а лодыжка на левой ноге припухла.

— Для начала надо выбраться из Москвы, определиться, в какую сторону двигаться. — Устало ответил Петр. — Надо выходить быстро, пока беспорядки не начались.

— Беспорядки? Думаешь, людям сейчас до этого? — Удивилась Марина. — Они такое пережили.

— Я просто предположил, что такое возможно. Помнишь, в Новом Орлеане потоп был, вызванный ураганом, там случились жуткие беспорядки. Думаю, они были намного хуже, чем нам рассказывали, потому что многое насильно замалчивалось.

— Ну, что ты их с нами равняешь. У нас такого не будет. — Отмахнулась Марина от опасений мужа.

— Дай бог, чтобы ты была права.

— Интересно, на каком расстоянии от Москвы землетрясение было такой же силы? Откуда можно рассчитывать на общественный транспорт.

— Без понятия. Одно знаю, чем ниже застройка и меньше плотность населения, тем меньше последствий. В любом случае за Москвой будет полегче. Нам надо бы выбраться на Варшавское шоссе и идти по нему. — Решил Петр.

— Я не смогу идти в туфлях. Они угробили мне ноги. — Супруга скуксилась, рассматривая окровавленные пятки.

— Можно помародерить обувной магазин, но это противозаконно. В сложные времена за это расстреливают на месте.

— А кто узнает? Петь, я не дойду никуда, если мне не переобуться. Я согласна на мягкие домашние тапки, даже не так, я хочу домашние шлёпки, потому что любая обувь будет больно натирать пятки. — Поделилась Марина.

— На фоне всеобщей беды тебя беспокоят натертые пятки? — Ироничным тоном поинтересовался Петр.

— Не сравнивай, пожалуйста. Если они будут болеть, то сочувствия людям у меня останется меньше.

— Давай заберемся в любой дом, где остался целым первый этаж. Я знаю, где тут районы старой застройки и они нам по пути. Если тебе тяжело идти, я могу сходить один, а ты меня дожидайся здесь. — Предложил Петр.

— Нет! — Выкрикнула Марина. — Я одна не останусь.

— Тогда давай свои пятки, я их перевяжу и мы продолжим путь.

Петр оторвал рукава спортивного костюма и перевязал ими ступни супруги. Получилась не только защита ран, но и бандаж для суставов лодыжки. Марина прошлась и довольно произнесла:

— А мне и не нужны тапки, если твои повязки не сползут.

— Сползут, будь уверена. Хорошая обувь для наших целей первое дело. Я и себе что-нибудь присмотрю.

Они вышли из парка кратчайшим путем, пробираясь между поваленными деревьями. Прошлись по центру улицы, перебираясь местами через завалы разрушенных домов и сгрудившихся автомобилей. Однажды Марина, не заметив, зацепила посиневшую человеческую руку, припорошенную пылью, и с трудом сдержала крик ужаса. Она побледнела и на несколько секунд выпала из адекватного состояния. Петр прижал жену к себе и успокаивающими нашептываниями вернул ее в нормальное состояние.

— Нельзя так пугаться мертвых. Если их души бродят рядом, они могут обидеться, что их тела вызывают такую реакцию. — Попросил Петр.

— Я бы рада не пугаться, но это идет исподволь. — С Марины до сих пор не сошла бледность. — Еще и от неожиданности. Где уже твой квартал со старыми домами?

— Рядом. Надо перейти на другую сторону.

Через несколько минут они стояли у огромной пропасти, шириной не меньше двухсот метров. Края ее топорщились оборванными трубами, вывернутыми кусками бетонных плит, проводов и остатками старых фундаментов.

— Это должно быть здесь. — Растерянно произнес Петр.

— А что, люди провались туда? — Марина попыталась посмотреть вниз, подойдя чуть ближе к краю трещины.

Внизу раздался пугающий грохот. Она резко отпрянула, так и не увидев дна. Из расщелины потянулся черный дым. Земля под ногами задрожала, а края ее начали трескаться. Петр схватил Марину за руку и потянул подальше от пугающего природного явления. И правильно сделал, обрыв начал осыпаться, утягивая за собой развалины домов и даже часть дороги.

— Еще ничего не закончилось. — Припугнул он жену. — Надо быть осторожнее.

Он твердо решил идти по улице, не отвлекаясь больше ни на что. Хотел до темна успеть дойди до окраин города, переночевать в чужой машине и с утра пораньше продолжить путь со свежими силами, чтобы за следующий день покинуть разрушенную Москву, давящую на психику масштабом трагедии.

Марина молча шла рядом. Видно, что терпела боль, но не жаловалась. Петр был признателен ей за это. Никому не было до них дела, если не считать повредившихся психикой, бродящих между руин и пристающих к людям с одним и тем же вопросом. Их было жалко, но они сейчас находились в защитном состоянии, уберегающем психику от осознания личной трагедии.

К самым сумеркам они почти добрались до развалин развязки Варшавского шоссе