Литания Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

– Действительно, я тебе благодарен, – подтвердил Шелк. – Очень, очень благодарен, как уже говорил. И это все?

– Все как есть, – кивнул Журавль. – Почти слово в слово. Ну а теперь объясни, каким образом сумел дознаться, что Гиацинт работает на меня. Сама проболталась?

– Нет. Я просто пригляделся к гравировкам на ее иглостреле, – вынув оружие из кармана, ответил Шелк. – Тут везде гиацинты, но вот здесь, сверху, еще длинноногая птица, стоящая в пруду. Я вначале подумал, цапля, но, когда понял, что она может быть и журавлем, догадался: должно быть, гравировки заказал ты. Надеюсь, вода его не попортила, – добавил он, сдвигая назад ручку защелки магазина.

– Пока не высушишь, не стреляй, а просохнет, смажь хорошенько, и все будет в порядке. Ладно, допустим, я подарил Ги золоченый иглострел с гравировками, но это еще ничего не значит. Такой подарок мог сделать любой старый дурень, по уши втрескавшийся в юную красавицу.

– Это, конечно, верно, однако вместе с ним, в том же ящике, она держала азот… Кстати, он еще при тебе?

Журавль кивнул.

– Таким образом, оба подарка, скорее всего, получены от одного и того же человека: ведь она вряд ли стала бы хвастать перед тобою азотом, подаренным кем-то другим. Азот стоит не одну тысячу карточек; следовательно, если ты сделал ей такой подарок, ты явно не так прост, как кажешься. Мало этого, осматривая меня в присутствии Крови, ты тайком передал азот мне. На что человек, которым ты притворяешься, по-моему, не отважился бы ни за какие блага.

– Экая проницательность! – вновь хмыкнул Журавль. – Знаешь, я уже начинаю сомневаться в твоей невинности. Ты точно не из моих собратьев по ремеслу?

– Ты путаешь невинность с невежеством, хотя я и вправду прискорбно невежественен во множестве отношений. Невинность – осознанный выбор всякого человека, сделанный по той же причине, что и любой другой. Поскольку кажется наилучшим.

– Над этим надо будет подумать. Но, как бы там ни было, с азотом ты ошибаешься: Ги я его не дарил. Просто парой дней раньше кто-то шарился в моей комнате. Азота не нашел, однако я на всякий случай попросил Ги подержать его у себя.

– Однако, сунув его мне за брючной пояс…

– Да, да, помянул о некоей увлекшейся тобою богине там, наверху. Поскольку Ги принесла мне азот и сказала, что его надо каким-то манером передать тебе – думала, Кровь собирается приказать Мускусу покончить с тобой. Надеялась, понимаешь, что я латаю тебя до сих пор, но к тому времени я процедуры закончил и отослал тебя к Крови. Пока мы с ней думали, как теперь быть, за мной явился Мускус. Тогда подмигнул я Ги и взял азот с собой, рассудив, что шанс сунуть его тебе под рубашку мне, так или иначе, представится.

– Но с просьбой об этом она пришла к тебе сама?

– Точно, – подтвердил Журавль, – и если ты рад этому, я тебя не виню. Сам в твоем возрасте скакал бы от радости до потолка. На потолочных балках качался бы.

Шелк закусил губу.

– Рад, рад, скрывать не стану. Будь добр, сделай мне одолжение, немалое одолжение… позволь еще разок взглянуть на этот азот. Минуту-другую, не больше. Покушаться на тебя я не намерен, даже клинка выпускать не стану, и верну его по первому требованию. Просто хочу посмотреть на него, в руках еще разок подержать…

Журавль извлек азот из-за брючного пояса и подал ему.

– Благодарю. Пока он был при мне, я не раз удивлялся, отчего на нем нет гиацинтов, но теперь понимаю, в чем дело. Вот этот демон… это же кровавик?

– Точно. Крови в подарок готовили. Наша рани снабдила меня изрядной суммой на случай, если Кровь придется купить, а одна из ханым добавила к деньгам этот азот, еще один дар в знак доброй воли. Как выяснилось, пара азотов у него уже есть, но в то время мы об этом не знали.

– Благодарю тебя, – повторил Шелк, вертя азот в руках. – Знал бы, что он принадлежит не Гиацинт, а тебе, – ни за что не пошел бы с Мамелхвой обратно в эти дьявольские туннели, на его поиски… и солдаты Лемура не схватили бы нас, и она бы осталась жива…

– Не вернувшись туда, ты все равно мог угодить в их лапы, – возразил Журавль, – только в таком случае азот не оказался бы в рукаве у Лемура, а без азота я не сумел бы его прикончить. К этому времени нас с тобой уже не было бы в живых, да и твоей подруги, скорее всего, тоже.

– Да уж, пожалуй, – согласился Шелк, в последний раз (как ему думалось) прижимая к губам сверкающую серебром рукоять. – Казалось бы, он принес мне одни несчастья, однако, не окажись его при мне, меня бы убил тот талос.

С этим он нехотя вернул азот Журавлю.

Той ночью, когда Шелк лежал в гостиничной кровати, нашептывая что-то чужому, непривычному потолку, все его мысли занимали подземные коридоры – мрачные путаные ходы, петлявшие под всем вокруг. Быть может, высокий, просторный зал, полный хрупких стеклянных цилиндров, где ждут пробуждения спящие, сейчас внизу, прямо под ним, дожидающимся… прихода сна? Вполне возможно: ведь этот зал не так уж далеко от заваленного пеплом коридора, а пепел сыплется с алтаря мантейона, находящегося где-то рядом, в Лимне. Несомненно, его собственный мантейон на Солнечной улице, как и намекал Молот, выстроен над таким же коридором глубоко под землей…

Какими же жутко тесными казались эти подземелья, в любой миг готовые осесть, раздавить его! Нет, вырыл их не Аюнтамьенто – Аюнтамьенто такое не по зубам. Подземелья гораздо древнее; артели землекопов, роя ямы под новые фундаменты, то и дело натыкаются на них… и благоразумно заваливают проломы, случайно пробитые в их стенах.

Кто же, с какой целью выкопал все эти коридоры? Быть может, об этом знает майтера Мрамор? Быть может, она, помнящая Короткое Солнце, вспомнит и подземелья, и их рытье, и их назначение?

Казалось бы, в гостиничной комнате должно быть прохладно, однако жара здесь царила ужасная, куда сильнее, чем в его спальне на втором этаже обители, невыносимо жаркой, раскаленной, точно кухонная плита, в любой час дня и ночи, хотя оба окна – и то, что выходит на Серебристую, и выходящее в сад – постоянно распахнуты настежь, а тонкие белые занавеси того и другого трепещут, хлопают на знойном ветру, нисколько не охлаждающем комнаты, а доктор Журавль все это время ждет снаружи, с майтерой Мрамор, швыряет в окно крылокаменным щебнем из подземелий, дабы напомнить, что ему надлежит вернуться туда за серебристым азотом Гиацинт…

Подобно дыму воспарив над кроватью, он неторопливо поплыл к окну. За окном, испуская из