Фантастика 2024-82 - Алексей Переяславцев

Но пассивное созерцание длилось недолго. На ту самую дорогу, по которой ехал автомобиль бригадира, коряво сел английский бомбардировщик. Не нужно было иметь опыт мировой войны, чтобы понять: во время вынужденной посадки экипаж вполне мог заметить одинокий автомобиль и подумать о его захвате. При этом туземцы (а именно таковыми в глазах англичан были водитель и пассажир) оказались бы предметами, не имеющими никакой ценности, и потому совершенно лишними.

— Мамед, беги за помощью! — скомандовал бывший военнослужащий. Одновременно он вынул пистолет и дослал патрон в ствол.

Магомедову почудился далекий прерывистый гул. Глянув уголком глаза, он увидел приближающийся летательный аппарат — что-то вроде автожира, которые, впрочем, он знал лишь по картинкам. И отважный бригадир электриков открыл огонь, прижимая противника к земле. Разумеется, он ни в кого не попал, да и затруднительно было бы проделать этакое на дистанции около ста метров, имея в руках всего лишь пехотный короткоствольный "люгер".

Гигантский летательный аппарат приземлился метров за семьдесят от огневой позиции храбреца. Из фюзеляжа посыпались бойцы с автоматами.

На следующий день после своего возвращении из командировки бригадир электриков купил двенадцать банок превосходного местного варенья, уложил их в ящик, переложил мятыми листами бумаги, исписанными по-азербайджански, и отдал проводнику пассажирского вагона, направляющегося в Москву. Через неделю фотокопии этих неряшливых бумаг (оригиналы были сильно перепачканы сажей и вареньем) появились на столе полковника Пикенброка. Они содержали отчет агента "Роза". Конечно же, к ним прилагался перевод на немецкий. В оригинале отчета, помимо сухого перечисления фактов, промелькнула мысль: реактивные машины действовали настолько слаженно и методично, как будто ими управляли немцы. А вот пара истребителей с винтами, явно ринувшаяся в бой на свой страх и риск, выбивалась из образа. Уж в них-то сидели точно русские.

Компетентные товарищи проверили рассказ гражданина Магомедова. Все указывало на его изначально полную непричастность: и показания водителя "рено", и записи с истребителей (оказалось, что пыльный "хвост" автомобиля был хорошо заметен сверху), и записи в шнуровой книге об инспекции — она была назначена заранее аж за целых две недели, и наконец, показания десантников, которые заметили, как этот патриот пытался задержать экипаж самолета противника. О проводнике и ящике с вареньем никто так и не узнал.

Через семь дней в малотиражке энергоуправления появилась заметка о том, как на территории советского Азербайджана приземлился английский боевой самолет. Случайно оказавшийся поблизости бригадир монтеров Магомедов отважно вступил в бой, стремясь задержать нарушителей, и отстреливался от них до последнего патрона. К счастью, в нужный момент подоспела вооруженная подмога.

Эту заметку Азиз Магомедович вырезал, вставил в рамку и повесил на стенку в своем кабинете.

Глава 27

Разумеется, сразу же после отражения налета Сталин получил соответствующий доклад. Его сделал Берия, поскольку авиационное начальство просто не успело прибыть в Москву.

Нарком внутренних дел не удивился тому факту, что на совещании также оказались приглашены Молотов и Ворошилов, По крайней мере, если Лаврентий Павлович и оказался удивлен, то этого никто не заметил.

Доклад был выслушан благосклонно. Были, правда, чуть необычные вопросы хозяина кабинета:

— Товарищ Берия, уточните, пожалуйста, наши потери.

Этот вопрос получил ответ, явно подготовленный заранее:

— Только один летчик был смертельно ранен, но сумел посадить машину. Потерь в технике нет.

— Какие имеются доказательства того, что именно англичане с заранее обдуманными намерениями организовали этот налет?

И тут затруднений докладчик не испытал:

— Мне доложили об изъятии у пленных летных планшетов с картами и обозначенными целями. Также имеется целый британский бомбардировщик, которого наши истребители вынудили сесть на аэродром Кала. Однако сбор доказательств все еще завершен по причине сильно пересеченной местности. По словам сотрудников НКВД, документы и иные материалы попадут в Москву через неделю.

— Надеюсь, что пленных также перевезут в Москву. Не так ли, товарищ Берия?

В другом случае улыбку наркома внутренних дел можно было бы посчитать снисходительной. В данный момент она отражала почтительное согласие:

— Разумеется, товарищ Сталин. Это уже организовано.

В разговор вежливо влез Молотов:

— Товарищ Берия, нам для предъявления дипломатических претензий к послу Великобритании потребуются неоспоримые доказательства.

Сказано было нарочито туманно, но многоопытный Лаврентий Павлович отлично понял намек. Молотов имел в виду все мыслимые доказательства, и личные признания плененных экипажей в этом смысле были не первыми в ряду.

Берия понимающе кивнул:

— Разумеется, Вячеслав Михайлович. Наши сотрудники надеются представить железные в полном смысле слова доказательства.

Свое слово поспешил высказать и Ворошилов:

— Товарищи, уж если отражение массированного авианалета прошло столь успешно, то этот опыт надлежит осмыслить и распространить на другие авиачасти.

На этот раз отвечал сам Сталин:

— Мы предложим это сделать товарищу Локтионову, как только товарищи Смушкевич и Рычагов прибудут в Москву с подробным докладом.

Нельзя сказать, что британское авианачальство совсем не отреагировало на ситуацию, когда армада не вернулась с боевого задания. Для начала вице-маршал авиации Харрис приказал приложить все усилия, чтобы собрать правдивую и подробную информацию.

Первое, что явилось неоспоримым фактом: ни один самолет британо-американской эскадры не вернулся на базу, за исключением того, которым командовал второй лейтенант Лоуэлл Мак-Грегор. Разумеется, экипаж допросили. С фактами оказалось плохо. Неисправность в двигателе выявилась задолго до подлета к цели, командир получил приказ возвращаться, сбросив бомбы куда попало ради облегчения машины. И никто ничего не видел. Единственным подозрительным фактом (для экипажа) была пропажа всякой связи. Но это уже было известно.

Так что военной разведке пришлось напрягать возможности в самом Баку и вокруг него. Но для получения сведений нужно было время.

И надо же быть совпадению: снова открылась торговля гильзами — точнее, обмен их на местные лакомства. Но предлагаемый товар был несколько другим и (в глазах местных мальчишек) куда более ценным. Ведь каждому дураку понятно: гильза от винтовки или пулемета должна быть куда дешевле, чем гильза огромного калибра, чуть не вдвое большего. Не стоит даже упоминать, что от них тоже несло порохом. Дополнительную ценность товару, сам того не зная, придал дедушка Рустам. Он обозвал эти гильзы полудюймовыми. В представлении местных пацанят это звучало знаменитой торговой маркой.

И юные торговцы, полагавшие, что проворачивают сделки величайшей выгодности, так и не узнали, что гильзы были выделены специально. Ни на одном из самолетов, базировавшихся в то время на аэродроме Кала, подобных пулеметов не было.

Гром грянул через десять дней. Нет, какой там гром — полновесный шторм!

В актовом зале издательства "Правда" созвали