Фантастика 2025-168 - Сергей Леонидович Орлов

— Спасибо, дружище, — хмыкнул я, похлопав его по голове.

На восстановление мне понадобится дня три. Максимум — четыре. Энергии в кольце после закрытия Оранжевого Разлома и убийства кучи тварей вполне хватит, чтобы сделать ещё одну печать. Либо же добавить ступень к уже имеющейся. После похода я стал сильнее, благодаря спешке и своей выходке. И печать усилит меня ещё больше.

Вновь глотнув из чашки крепкий кофе, я услышал доносящийся гул. Бойцы напряглись и всмотрелись в небо, но после моих слов о том, что не стоит переживать, расслабились.

Лилит более не скрывалась, чем шокировала многих людей. Всё ещё находясь в своих живых доспехах, она с грохотом приземлилась передо мной. Сложив крылья, она окинула людей взглядом, под тяжестью которого несколько Витязей отступили назад.

— Ты звал, — с нотками рычания сказала она, подойдя ко мне. — И я пришла. Зачем отозвал?

— Ты и сама знаешь.

— Они посмели навредить ей! — вспыхнули кровавым пламенем её глаза, что скрыл глухой латный шлем. — За это лишь одно наказание — казнь! Я выжгу это гнездо ублюдков! Уничтожу каждого, кто носит фамилию Потёмкиных! Всех до единого! Они перестанут существовать и станут примером для других! Ты забыл, Райнер⁈ Страх — сильнейшее оружие! С тобой, или без тебя, но я убью их!

Похоже, что кровь Первородных демонов пошла вразнос, и у Лилит поехала крыша, вернув её к заводским настройкам. Сейчас от той демоницы, с которой мы встретились в этом мире, не осталось ничего. За неё говорили ярость, огонь и ненависть. Берсерк взял вверх над разумностью. А раз так, то обычные слова её не проймут. Придётся действовать иначе.

Медленно и демонстративно поставив чашку на ступеньку крыльца, я спокойно подошёл к ней. Мы смотрели друг другу в глаза, и чем дольше это длилось, тем слабее горело пламя её ярости. Сейчас моё лицо напоминало восковую маску, застывшую в гримасе полного отчуждения и холодного спокойствия.

Доспехи демоницы исчезли и превратились в платье, крылья опустились, как и плечи, а затем она спрятала взгляд. Я давил её, и пусть для зрителей это казалось простыми гляделками, на деле же это не так.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, — улыбнулся я и приподнял двумя пальцами её опущенный подбородок. — Но не смей идти против моего слова, Лилит.

— Да… Прости…

На одной Лилит разборки не закончились и к концу дня вернулись Славик с Ефремом. Как мне объяснил старик, малой увидел, что стало с моей сестрой, в которой он души не чаял. Фероксы довольно умные создания, а Славик так вообще уникум. Подслушав разговоры гвардейцев, он всё понял, а затем пошёл к Гранду. Ефрем был его чуть ли не лучшим другом, а потому не мог остановить загоревшегося местью малого. Он пошёл с ним, чтобы приглядеть и помочь, и очень обрадовался, когда я их отозвал. Недоволен был только Славик, который теперь со мной не разговаривал и только рычал.

Да… Поднасрали Потёмкины, ничего не скажешь. У меня были мысли, как помириться с мелким, и я уже заказывал фуру элитных печенек из Австрии, параллельно придумывая план по Потёмкиным и вводя корректировки. По сути сейчас мы находились в состоянии ожидания и обороны, пока моё тело не восстановится полностью.

Заметив, как замигала настольная лампа, которая работала вместо светильников и создавала полумрак, я откинулся в кресле и поморщился. По-хорошему мне бы отсыпаться и жрать, как не в себя, но служанки и так принесли четвёртый по счёту ужин, а до сна ещё рано.

Тени сгустились в кабинете, и из них вышел Заебос. Сейчас он был в прикиде какого-то сельского парня и улыбался так, будто выиграл в лотерею жизни.

— Твоё хорошее настроение раздражает, — хмыкнул я. — Так и хочется по роже дать.

— И я рад тебя видеть, дружище! — оскалился демон и плюхнулся на стул перед моим столом. — Как сестричка?

— С ней всё хорошо, — кивнул ему. — И… спасибо.

— Да что там! — безразлично махнул Заебос рукой, но по нему было видно, что он доволен. — Уже думаешь, как будешь действовать дальше? В лобовую ты вряд ли пойдёшь, а значит, решишь разделить род… Я угадал?

— Титул Князя Инферно говорит сам за себя, да?

— Именно, мой друг! — засмеялся демон, который был прав в своих суждениях. — Я бы поступил так же! Заставил бы врага сомневаться, бил туда, где он не ожидает. Ломал бы его морально и физически… Ведь это приносит удовольствие! Жаль только, что твой Орден не опускается до самых низменных достижений своей цели… Я бы посмотрел, как ты потрошишь маленького внука Потёмкиных!

— Говори уже, зачем пришёл? — помассировал я переносицу, фильтруя тот бред, что он мне вываливал.

— А, да! Я уже и забыл, — почесал Заебос затылок с улыбкой. — Я к тебе с подарком!

Ощутив, как тени вновь сгустились, я перестал тереть глаза и замер. Рядом с Заебосом, стоя в кровавых путах и тяжело дыша, находился Имперский Канцлер Потёмкин Михаил Анатольевич. Старик еле-еле стоял на ногах и шатался, его губы дрожали, а по виду он больше напоминал полуживой труп.

— Мишаня, поздоровайся! — оскалил клыки Заебос и щёлкнул пальцами.

Путы сжались, из глотки Потёмкина прозвучал беззвучный крик агонии, и мужчина упал на колени, содрогаясь всем телом.

— З-здравствуйте…

Я множество раз видел выступления Потёмкина в новостях, и модель его характера была известна. Её подтвердил рассказ деда об Антоне, и Михаил Анатольевич представлялся мной, как человек волевой. Сильная личность, а иначе на такую должность его бы не поставили. Но стоявший на коленях человек был совсем другим. Сломленным и страдающим. Что-что, а демоны умели ломать как души, так и личность. За это их многие не любили и предпочитали сразу же убивать, и сделай Заебос нечто подобное с кем-то невинным, то я бы начал на него Охоту.

— Не одобряешь, по глазами вижу, — покачал головой демон. — Но сам посуди, он враг и ублюдок, который навредил твоей сестре. Не мне тебе говорить, Райнер, что мир не делится на чёрное и белое. Он серый. Стал бы ты так мешкать, если бы эта мразь ранила твоего брата из Ордена?

Поняв, что сболтнул лишнего, Заебос сразу же замолчал и поднял руки в извиняющемся жесте.

— Сорян, перегнул!

— Заткнись и не мешай, — сухо сказал я ему, а после подтверждающего кивка поднялся и подошёл к Потёмкину. — У меня к вам множество вопросов, Михаил Анатольевич. Но один из них я задам сейчас: зачем?

Потёмкин молчал и страдал от пут, но он