Марс, 1939 - Василий Павлович Щепетнёв

– А почему за оградой закопали? – спросил Валька. Он еще сохранил живость и любопытство.

– Мало ли… Артистов, говорят, хоронить нельзя было на кладбище, самоубийц… – Камиллу не хотелось, чтобы мы отвлекались, но академическая натура брала свое.

– Еще когда неправославные. Евреи, татары… – Сергею место понравилось. – Мы ковырнем, а?

– Ладно. – Камилл не стал спорить. Действительно, долго ли нам с обретенным мастерством.

Как выяснилось – долго. Только мы принялись за плиту – она оказалась почти неподъемной, – как прибежала старуха.

– Чего это вы? – спросила она Камилла, сразу признав в нем старшего.

– Мы, бабушка, государственную работу исполняем, – напирая на «государственную», ответил Камилл. Деревенские люди государству перечить опасаются.

– Какую же такую государственную? – не отступалась бабка.

– Специальное поручение, – применил еще одно волшебное словосочетание Камилл.

– Крушить кладбище? – не поверила старуха.

– Кладбище признано недействующим. А мы отбираем специальные пробы на анализы. По заданию облисполкома, – специально для старухи вспомнил слово Камилл.

– Ну и ройтесь на кладбище. Сюда-то зачем вас понесло? – Старуха серчала.

– Да тут ваши родные лежат, бабушка?

– Родные? – Старуха заколебалась, даже скривилась как-то. – Родные?

– Хорошо, бабушка, – не стал дожидаться определенного ответа Камилл. – Если вы настаиваете, то это захоронение мы не тронем. Но больше вы нам не мешайте. Мы ведь люди подневольные, нам что начальство приказало, то и делаем.

– Вы делайте, только душу поимейте. – Старуха, похоже, удовлетворилась ответом, и ворчала больше для острастки. – Не для вас хоронили, не вам и открывать…

– Все, бабушка, все. Не трогаем вашу могилку, не обижаем друг друга. Ну, ребята, пошли.

И мы ушли. Понимали, что не след из-за одной могилы шум затевать. Еще нажалуется старуха. Да и полно могил вокруг.

Это я по дурной привычке за всех расписываюсь – понимали, понимали.

– Наверное, богатенькая могила… – начал Сергей.

– Плита знатная. – Валька любил вставлять «деревенские» слова: зеленя, купыри, мы тут промеж себя погуторили…

– Не стоит нарываться. – Я действительно не хотел неприятностей.

– Так мы культурно, незаметно. Ночью снимем плиту, возьмем пробу и аккуратненько на место положим. Может, пусто внизу, одни кости.

– Спать хочется. – Время было еще не позднее, но спать действительно хотелось. Мне.

– Плита тяжелая, а то бы мы тебя не звали. – Сергею действительно хотелось посмотреть, «что внутри». Каприз гения. Но остальные его поддержали – за исключением Камилла. Тот сидел в сторонке и делал вид, что это его не касается. Наверное, тоже разбирало любопытство. Или корысть.

– Посидим да пойдем. Долго ли умеючи… – Андрей положил мне руку на плечо. – Пустяки все это, мелочь. Глядишь, еще на десяток-другой баксов богаче станем. – Говорил он насмешливо, но намерения его сомнений не вызывали. – Сходим, чего уж…

Мы посидели, подождали, пока луна не встала повыше. С таким же успехом могли бы копать и днем – света хватало, и, будь старуха начеку, непременно бы нас засекла. Но она нам поверила. Деревенская…

Даже вчетвером мы едва отвалили плиту – поддели ломами и, орудуя ими, как рычагами, сдвинули в сторону.

Мы установили бур и начали ввинчиваться в землю. Неглубоко ушли, на полметра. Скрежет, слышный и сквозь землю, отозвался в зубах.

– Гравий, – догадался я.

– И нельзя дальше? – Валька торопился побыстрее разделаться с этой работенкой. Все торопились, и я. Но…

– Коронку только сломаем. Камень.

– Однако непонятно, зачем здесь гравий. Может, это и не могила вовсе? – Сомнение, нерешительность были чужды Сергею. Он не боялся встречать отпор. Гордился умением превозмогать препоны и трудности. Вычленить основное звено проблемы и рассечь его. Сейчас Сергей был на себя не похож.

– А что еще?

– Да мало ли… Ладно, пойдем.

Мы вернули плиту на место, правда, не так аккуратно, как планировали. Разочарование сердило.

По пути прихватили валежника – немного, в темноте не поищешь, но хватило оживить костер.

Мы сели и несколько минут молчали.

– Что же там все-таки есть? Неужели обыкновенная могила? Или что иное? – начал разговор Сергей.

– Сокровищница? – Андрюша произнес это слово с усмешкой, но опять же не отрицая предположения напрочь.

– Какая сокровищница? – Мне отчаянно захотелось спать. Сокровищницы, пираты, пиастры. Заигрались детишки.

– Я однажды в хитрую сеть влез, – нехотя начал Андрей, – там защита была плевая, восьмидесятых годов. Оказалось – архив гэбухи. Ничего секретного, конечно, это они просто на пробу базу сделали.

– Ну и?…

– Дело одно прочитал… В тридцатые годы подчищали церковь, после нэпа она немножко оправилась, начала приходить в жизнь. Монастырь был. По агентурным данным – так в файле написано, – хранилось в монастыре до трех пудов золота и ювелирных изделий.

– Так, – забрезжило что-то в моей голове.

– Чека опоздала – не нашли в монастыре ничего особенного. Якобы переправили куда-то сюда. Либо в Усманский район, либо в Глушицы. Искали, хорошо искали, но не нашли.

– Бывает…

– Более того, на отряд чекистов напала банда и уничтожила его. Тот, что искал вокруг Глушиц.

– А это к чему?

– Просто вспомнил. Вдруг сокровищницу монастырскую здесь и схоронили? Сходится. Не на кладбище, то грех, а за оградой. И плита, и присыпали сверху.

– Ну, знаешь…

– Но ведь не нашли сокровища…

– Во-первых, были ли они вообще? Чека напишет… Во-вторых, сокровища могли присвоить те же чекисты, а отчитались – нету, пропали. В-третьих, не все, что не найдено, обязательно лежит здесь. Казну Пугачева тоже не нашли, так что? И сгинувшее золото партии тоже. – Рассуждения мои были, на мой взгляд, безукоризненны.

– Но проверить-то мы можем. Поковыряемся часок-другой, разберемся.

– Действительно, – поддержал Сергея Валька.

– А старуха?

– Да пошла она…

– Кроме того, – добавил Сергей, – именно это место мы можем вскрывать безо всякой опаски.

– Почему?

– Ведь оно – не могила. Вне кладбища, и место на плане не отмечено. Имеем полное право.

– А если там действительно сокровища, клад?

– И очень хорошо.

– А если старуха накапает?

– Да забудь ты про старуху, – раздраженно ответил мне Сергей. По закону, новому закону, клад – собственность того, кто его нашел. Никаких двадцати пяти процентов.

– И того, в чьих владениях найден этот самый клад, – добавил Андрей. Всё знает. Интернет, однако.

– Принялись делить шкуру неубитого медведя, которого, скорее всего, в этом лесу нет вообще… – Камилл, оказывается, не спал. Растрепанный, он вышел из палатки. – Ложитесь скорее. Завтра вечером, если так уж невтерпеж, посмотрим, что там. Погнались за синицей подземелий…

– А который час, ребята? – Валька смотрел на свои часы с сожалением. – Села батарейка, зараза. Только перед практикой новую купил. Халтура чертова.

– И мои накрылись, – удивился Сергей.

– Не берите барахло, – назидательно сказал Андрей. – Все эти азиатские долларовые часы – просто детские игрушки. Четверть третьего, господа, фабрика «Полет», двадцать один