Мертвый город. Трилогия - Наиль Эдуардович Выборнов

Остаток короба я вбил в броневик, целясь так, чтобы повредить двигатель.

— Гони, гони, гони! — заорал я, нырнул обратно в броневик.

По броне застучали пули, некоторые солдаты все-таки выжили и, естественно, открыли по нам огонь. Лобовое стекло покрылось трещинами от попаданий, броня не выдерживала.

Лешак утопил педаль газа и вывернул руль, объезжая замерший на дороге броневик. Один из солдат попался под колеса, и его отшвырнуло в сторону, словно расстроившийся ребенок отбрасывает куклу, которая ему надоела. Теперь пули стучали по заднему борту.

Машина разогналась до восьмидесяти, подпрыгивая на кочках и выбоинах. Мы гнали вперед и мне снова стало страшно, бросило в пот, затошнило. Адреналин выбрасывался в кровь в бешеных количествах, и я просто не успевал его переработать. Однако мы оторвались.

А минут через пять увидели, как на трассу выезжает наш конвой. Они тоже уцелели. Значит, нам удалось, значит мы смогли покинуть Волков. Осталось только добраться до блокпоста и все будет кончено.

Эпилог

Мы доехали, и больше никто не преградил нам путь. Ворота Периметра отворились, наружу повалили военные. Я выбрался из машины, отомкнул на всякий случай магазин автомата, сунул его в карман на разгрузке. Лучше их лишний раз не провоцировать, а если что-то случится, то пистолета должно хватить.

Гражданские организованно покидали автобусы и двигались в сторону выхода. Их торопили окриками, все-таки время было строго ограничено, и держать ворота открытыми долго никто не собирался.

Меня вдруг пробил страх. У меня на руке укус. Его определенно заметят, спрятать не получится. И тогда из города меня не выпустят. В лучшем случае будут держать в карантине до тех пор, пока не станет ясно, что не обращаюсь. Потом отправят в исследовательский центр.

Но это если меня успеют осмотреть ученые. Люди выходили через открытые ворота, их встречали люди в желтых костюмах биологической защиты. Рядом стояли военные в полной боевой, контролировали эвакуацию. Все в порядке.

Прожектор со стены мазнул по моему лицу. Я ощутил резкую боль и упал на колени, все мое тело пробило судорогой. Через несколько секунд меня стало рвать. Тошнило меня, наверное, целую минуту, пока я не выблевал все, что съел за день. Во рту стояла мерзкая горечь желчи.

А потом меня накрыло. Мир вокруг стал серым, впереди горели огни, которые обозначали людей. И я видел биение их сердец, я чувствовал, как в их сосудах течет кровь. И больше всего в тот момент мне захотелось наброситься на кого-нибудь и разорвать его зубами. А потом рвать мясо.

Я почувствовал, как вкус горечи во рту сменился теплой кровью. Провел языком по зубам и почувствовал, что еще один шатается. Поднял руку, наплевав на то, что она была в земле и рвоте, дотронулся до него и выдернул без всяких затруднений. Коснулся кончиком пальца десны. Из нее торчал острый зуб. Новый зуб.

Люди заметили, что со мной происходит что-то не то. Из толпы вышел Профессор и двинулся в мою сторону. Подошел ближе, наклонился.

— Свят? Что случилось?

Я, молча, показал ему руку с намотанным жгутом и раной. Он отодвинул обрывок рукава, дотронулся, и я почувствовал, как от этого прикосновения меня снова пробило волной боли. От руки до самых пяток, до самых кончиков волос. Хотя, казалось бы, там-то болеть определенно нечем.

— Да... — проговорил он.

— Это плохо, Профессор? — спросил я.

И не узнал своего голоса. Он звучал слишком низко, будто исходил не из голосовых связок, а откуда-то из середины груди.

— Плохо, — сказал он. — Это значит, что вакцина не подействовала. В крови слишком много мутировавших штаммов. И ударная доза вируса... Ты обращаешься, Свят. Причем, очень быстро.

— Нет, — сказал я. — Нет, Профессор. Этого не может быть.

— Это так, Свят, — сказал он так, как, наверное, врачи говорят смертельно больному, что ему осталось совсем немного. — Мне очень жаль.

Я вдруг ощутил дикую злость. Злобу на него, на этого пожилого человека за разбитые надежды, за то, что он не способен ничего сделать. Мне захотелось вцепиться ему в глотку, разорвать ее, выпустить кровь.

А потом я почувствовал, как меня затапливает отчаяние. Хотелось валяться у него в ногах, просить, умолять помочь. Но можно ли это себе позволить? Могу ли я так поступить?

Нет. Я не буду унижаться.

Я поднялся на ноги, меня качнуло. Стоять было тяжело. Жить больше не хотелось. Совершенно.

— Идите, Проф, — сказал я. — Вы нужнее снаружи. Я останусь тут.

— Ты уверен? — спросил тот.

— Да, — кивнул я. — Лучше пущу пулю себе в башку сам, чем меня пристрелят свои же.

Наступило принятие.

* * *

Я двигался в сторону Волкова, оставив за собой людей. Ворота для них были открыты. Мне же не было пути назад. Шаг за шагом я шел обратно в заброшенный город, который станет для меня последним пристанищем.

Мне больше не нужно было оружие, наоборот, оно впервые в жизни стало меня тяготить. Я снял с шеи автомат, уронил его на землю. Потом дернул за петлю быстросброса, избавился от плитника. Мир вокруг казался серым, цвета исчезли и даже Луна, пробивающаяся из-за облаков выглядела тусклой, будто через тонированное стекло.

Протянув руку к бедру, я достал из него пистолет. Снял с предохранителя, вставил трубу глушителя в рот, задрал ствол как можно выше, чтобы пуля точно пробила мозг и закончила все это. Положил палец на спусковой крючок.

Вкус крови во рту из-за выпавшего зуба мешался со вкусом оружейной смазки, металла и пороха. Скольких я убил из этого пистолета? Сколько жителей Волкова отправил на тот свет, если он, конечно, существует. Я нагрешил. И когда, как не сейчас, на грани смерти, мне задуматься о своих грехах?

Да, я пожертвовал собой, чтобы вывести других, хороших людей из города. Но я не Святой, пусть меня так и называют, и не мессия, который готов принять смерть за чужие грехи. И сейчас я, как никогда, хотел жить. Так хватит ли мне воли прервать обращение, хватит ли сделать это?

Роковые случайности меняют твою жизнь и ты понимаешь, что она уже никогда не будет прежней.

Человек, которого ты не спас, прошел мимо. Ремень безопасности, который не пристегнул. Да даже камешек, который попал тебе под колесо. Можно придумать много примеров. Вся наша жизнь состоит из таких случайностей. Вот и укус оказался именно ей. Тогда, когда я был в шаге от спасения. Тогда, когда я вот-вот