Новый командор - Алексей Снегирёв

— А почему дорога военная? — спросил я, так как мне и вправду были интересны принципы работы империи и названия её объектов.

— По реке возят грузы и пассажиров. Кавалерийские войска двигаются по дороге, они покрывают расстояние между поселками за несколько часов. А если их грузить на суда, то это занимает полдня, столько же разгрузка, плюс взять корма. Речные корабли, в отличие от морских, вообще не предназначены для перевозки грузов и десанта. Они узкие и с маленькими трюмами, рассчитаны на скорость и обстрел из пушек, каждая лишняя тонна груза сделает из них удобную и неповоротливую цель. Морские — это другое дело, но тут таких нет, наш был единственный в Северной гавани. Даже в Приморском форте своих военных кораблей морского класса нет, только торговые. Вот поэтому кавалерия и перемещается своим ходом, а дороги называют военная, кавалерийская, конная, всадников.

— Кавалерии у вас много? Пистоли типа твоего в армии есть? — мне было интересно, какой противник будет у Карася, если его начнут ловить «по — взрослому», не силами ополчения из гавани, а с помощью регулярных войск.

— В армии есть все! — безапелляционно заявил он, — но это дальняя провинция, пограничная, тут вооружение типа нашего: арбалеты, пики, алебарды. Пистоли и мушкетоны есть, наверное, только у Губернатора в Приморском форте. Да и там их немного. В гавани три пушки, в форте две батареи по десять пушек у пристани на равелинах. Несколько больших пушек в самом форте. Кавалерии много, там стоит гвардия губернатора, двести всадников. У них латные доспехи, пики со стальными древками, стальные арбалеты. Пехоты, возможно, пять или шесть полков по двести солдат. В Северной гавани десять всадников у капитана Норса и десяток всадников у бургомистра, ополчение — еще сотня пехоты…

Ну, короче говоря, если будут Карася ловить, то поймают и повесят. Как пить дать, повесят!

Перед сном я изучал навыки своего волчонка. Оказывается, ему добавилась часть моих очков характеристик. Об этом я догадался по задранной выше обычного Мане и пробеле в Силе магии. Из навыков был только «Волчий вой», парализующий противников на 5 секунд, с перезарядкой навыка 25 секунд. Атаковал волчонок зубами и ударами лап, но удары были слабые, потому что его уровень был еще ниже моего. Урон в 15–25 единиц — это очень слабо, учитывая уровни противников, бои с которыми нам предстоят. Но я надеялся, что уже в ближайшее время появится возможность его прокачать.

Утром, провожая меня, Карась потребовал, чтобы я не покидал боевое соединение, — отряд Карася, в котором состоял. Таким образом он будет знать, где я нахожусь и увидит, если меня атакуют. Всю награду, полученную от бургомистра, он обязал меня сдать ему по прибытию обратно. Моя доля — это опыт для прокачки уровней. Его доля — золото, бриллианты. Шучу… Речь о ценных предметах.

Я закинул в инвентарь пару жареных кусков мяса косули, бурдюк с пивом, пару яблок. Попрощался с пиратами, кого знал, пообещал Порте купить лармийских специй и отправился вдоль опушки леса искать военную дорогу. Яр носился по окрестностям, гоняя мелкую живность. Погода была отличная, запахи луговых цветов радовали своим многообразием.

Мой поход проходил в отличном настроении. Вскоре я нашел военную дорогу, выложенную плоским камнем, пропустить ее было невозможно. Даже если бы я не знал, что тут должна быть дорога, то все равно увидел бы её издалека. Конечно, она была старая, закамуфлированная песком, присыпанная грязью и мелким щебнем, но все же, как и на карте Карася, шла вдоль реки. Без лишних раздумий я двинулся по дороге на юг в Северную гавань. Сам пошутил и сам посмеялся над этим каламбуром: иду на юго-север.

Впереди на дороге замаячил какой-то караван, состоящий из пяти повозок. Он шел мне навстречу, и я надеялся, что узнаю от возничих новости о жизни в поселке. Но когда повозки приблизились, я понял, что это не торговцы. Люди явно спешили, они убегали от кого-то. В первой повозке я увидел капитана Норса в окровавленной рубашке и с разбитым, наспех перебинтованным, лбом.

— Капитан, что случилось? — я побежал навстречу повозкам. Джордж крикнул об остановке и повозки встали, лошадям явно был нужен отдых. В повозках стонали раненые, галдели дети, рыдали женщины. Всего тут было человек тридцать. Из мужчин в хоть каком-то здравии были только капитан и четверо его вояк.

— Леонид, я рад, что ты жив, — торопливо начал Джордж, — но сейчас уходи отсюда, беги в лес и там скрывайся. За нами погоня. Видишь пыльный шлейф?

Действительно, над дорогой клубилось гигантское облако, кто-то сильно пылил и приближался к нам.

— Это файская кавалерия! — выпалил капитан, — и они скоро будут здесь. Мы загнали своих лошадей и нам не уйти от всадников. А вот ты еще можешь. Вряд ли они полезут за тобой в незнакомый лес.

Пока мы говорили, стража доставала из повозок арбалеты и болты к ним. Женщин с детьми, нескольких раненых, способных передвигаться, отравили в лес, из которого я недавно вышел. Фургон поставили поперек дороги, и стрелки встали за него. Они спешно взводили запасные арбалеты. В передний фургон притащили моего знакомого Марата с перебинтованными ногами, у него было два арбалета, ходить он не мог, но стрелять был в состоянии.

— Джордж, у меня есть навык массового оглушения, я остаюсь с вами, — я решил выйти из отряда Карася и по приглашению Джорджа вступил в отряд «Стража Северной гавани». — Что за воины нас атакуют?

— Не знаю, похоже на тяжелую кавалерию Файской империи, лошади и всадники в латах, у них пики и арбалеты как у нас, — капитан всмотрелся вдаль, — их не менее полусотни…

Грёбушки-воробушки, полсотни катафрактов. Это профессиональные отморозки, а не ополчение какое-нибудь. Что-то не клеилось в его словах:

— А вы им зачем? Вы же просто кучка спасающихся бегством людей?

— Я брат губернатора, — тихо проговорил Норс, — моей смертью хотят надавить на него, чтобы сдал провинцию файскому императору. Хотя он и не император вовсе, а самозванец. Ну всё, они рядом!

— Хорошо, я начну, без команды не стреляйте, — выпалил я, затем вышел перед повозкой и направился навстречу всадникам. Хоть я и старался сохранять уверенность, но трясущиеся коленки выдавали меня. Яр почувствовал мой страх и прижался к ноге. Отступать волчонок не собирался. Да и я тоже, ведь мне, бессмертному, все должно быть нипочем.