Трейдер. Деньги войны - Николай Соболев

class="p1">— Видите ли, мистер Грандер, — осторожно начал Роберт Вандерграф, — все студенты бакалавриата обязаны проживать в общежитиях института в течение первого года обучения.

— Прекрасно, я готов.

— Однако, мы не имеем права селить в общежития лиц моложе восемнадцати лет, а вам пятнадцать.

— Погодите, — посмотрел я в добродушное лицо декана, усеянное веснушками, — а как же меня приняли?

— По результатам экстерната, — вздохнул Вандерграф. — Это наша ошибка, что не обратили внимания на возраст.

Блин, эдак меня сейчас с извинениями выпрут на мороз и прощай диплом? Не-ет, мы так не договаривались… Тем более, что я сам собирался жить отдельно — лабораторию в общаге не развернуть.

— Но за меня уже внесена плата за первый год.

— Все так, мистер Грандер, — сокрушенно развел руками декан, а потом спросил с надеждой: — Может, вы вернетесь к нам, когда вам исполнится восемнадцать?

Ага, разбежались. Чем себя занять три года, я найду, но мне нужны кое-какие сведения местного, так сказать, происхождения, чтобы легализовать мои знания. Можно пойти по пути «самоучки», но диплом МИТ сильно облегчит процесс «врастания» в инженерную и научную среду.

— Не хотелось бы терять три года.

— Понимаю, мистер Грандер, понимаю. Тогда вам предстит беседа с президентом института мистером Страттоном, это уже его компетенция.

Страттон выслушал меня, пошевеливая жесткой щеточкой усов на пятиугольном лице, заверил, что если меняются времена, то должны меняться и правила, и после короткой консультации с юристами, нашел выход: меня зачислят «вольнослушателем», то есть не совсем полноправным студентом, но с допуском к занятиям и экзаменам, через три года их зачтут, а меня зачислят сразу на четвертый курс. Но я не уверен, что так бы обошлись с обычным талантливым парнем, а не с Грандером-младшим.

Подходящее для моих целей жилье нашлось сразу же — множество студентов обитало в так называемый «братских домах», принадлежащих обществам вроде Фи-Каппа-Тета, Сигма-Альфа-Эпсилон или Дельта-Каппа-Бета. Любое сообщество в высшей школе тут почему-то принято именовать греческими буквами, от большой образованности, наверное. Так что ситуация, когда молодые люди из МИТ или Гарварда снимали целый дом, никого в Бостоне не удивляла, удивляло другое — мой возраст. Пришлось телеграфировать отцу, вызывать юриста с полномочиями, вся эта морока заняла еще неделю, но в итоге у нас образовался двухэтажный викторианский домик красного кирпича с неиспользуемым зимним садом. Что характерно — в Кембриджпорте, несколько на отшибе, а не в самом кампусе и не на другом берегу Чарльз-ривер в Бэк-Бее, где каждый третий дом занят будущими инженерами.

На первые лекции шел с некоторым трепетом — пусть я на сто лет впереди, но МИТ это серьезно. Что подтверждала солидная архитектура кампуса — классицизм, колонны-пилястры-капители, дорохо-бохато, чисто римский Форум. Американцы вообще прибивались по Римской империи, чуть ли не духовными наследниками себя числили.

Над главным зданием возвышался купол, Дум, как его называют; между крыльями, вопреки ожиданиям — не вымощенная камнем площадь, а широченная лужайка. Несколько корпусов, все в одном стиле и построены пять-десять лет тому назад. Поначалу я все гадал, откуда у технологического института деньжищи на такой размах, а потом мне разъяснили: некий анонимный благотворитель с 1910 года ввалил в МИТ двадцать (!) миллионов долларов. Это нынешних, тяжеловесных, а в ценах моего столетия раз в пятнадцать больше. Все, разумеется, гадали, что же это за филантроп такой, а пару лет назад выяснилось — Джордж Истмен, тот самый, который «Кодак» придумал и одноименную корпорацию основал. Вот так вот, люди по всему миру фотоаппаратами щелкали, а на их копеечки, центы и пфенниги построили университет в Бостоне.

Вопреки внешней тяжеловесности строений, студенты тут такие же веселые разгильдяи, как во всем мире, только с поправкой на «инженерный подход».

— Мальчик, а ты что тут делаешь? — четверо старшекурсников, дежуривших у входа, нависли прямо надо мной.

Сзади придвинулся Панчо.

— Доброе утро, джентльмены, я вольнослушатель факультета электротехники, — попытался я пройти внутрь, но тщетно.

— У нас нет такого факультета, — с серьезной рожей ответили главный, — и нас не предупреждали, что слушателями могут быть дети.

Эту фишку узнал Ося — тут факультеты принято называть по номерам, нечто подобное было в свое время в Московском авиационном институте. Машиностроение — второй, материаловедение — третий, строительство — первый и так далее.

— О-кей, шестого факультета, мои сильно взрослые друзья, — и я протянул старшему ладонь для рукопожатия.

Он машинально подал руку, я крепко сжал ее, чтобы не вырвался и взялся поверх второй рукой. Старшекурсник с воплем дернулся обратно.

А всего-то делов — ручная динамо-жужжалка, конденсатор и два проводка в рукавах.

Двое дежурных хрюкнули и спрятались за спины товарищей.

— Ну так что же, меня пропустят или нет? — я протянул ладонь следующему, но он почему-то спрятал руки за спину.

Первый месяц ничего интересного на лекциях не давали, новички знакомились, старшекурсники ходили смотреть на новое чудо МИТ — вундеркинда в моем лице, а мы с Осей и Панчо каждую свободную минуту тратили на обустройство дома.

На новоселье нас посетили мистер и миссис Грандер. Мои биржевые успехи и твердое стремление к инженерному диплому вселили в них уверенность, что мальчик, наконец-то, взялся за ум и двинулся по правильному пути.

Я представил им Осю как своего сотрудника, отец отнесся беспристрастно, а вот мама…

— Джозеф, то есть Иосиф… Он что, еврей? — похоже, происхождение Оси восхитило ее значительно меньше, чем способность изъясняться на русском.

— Осип из Одессы, мама, — чуть сместил я акценты, — там все такие, ты же знаешь.

Мама промолчала, только скептически приподняла брови,

Отец прошел по всему дому, оценил двери (сплошные, в отличие от принятых тут с витражными окошками), ставни, спальни, общую комнату, кухню и вообще все на свете.

— Прислугу уже наняли? — только и спросил.

— Пока обойдемся, убраться и приготовить поесть несложно, доллары сейчас не лишние, мы будем делать лабораторию вместо зимнего сада.

— Это на какие деньги?

Я малость опешил:

— Доходы от биржи… от фирмы…

— Нет-нет, прибыль я перевожу на специальный счет, чтобы оплатить следующие годы твоего обучения.

Мать моя женщина, это все планы псу под хвост!

— Но мы заработаем еще!

— Вот и зарабатывайте. А пока на эти глупости нет денег.

— Это не те деньги, которых у вас нет, — мягко, но вместе с тем непреклонно вступил Ося.

— Знаете ли,