Ковчег. Вырваться из клетки - Хайдарали Мирзоевич Усманов

данные в процессе взлома будет пресечена – носители будут уничтожены физически, до последнего байта. Это был акт абсолютной защиты. Последняя черта, за которой не было ни спасения, ни доступа. Прометей всё равно ничего не узнает. Пустые склады – наполнены только в памяти. Боевые дроны – исчезли. Ярус – стал только оболочкой. А за этой оболочкой – новая, темнеющая воля, уже готовая к следующему шагу.

………..

Когда сеть-паразит охватила ещё несколько ярусов, каждый из которых был переподчинён, заражён и эффективно изолирован от Прометея, начался следующий этап. Из всех захваченных участков начали системно изымать ресурсы, технику, энергетические модули, материалы, программные ядра, запчасти – всё, что могло представлять хоть какую-либо ценность для конструкции. Все потоки логистики были перенаправлены. И ключевой точкой концентрации всего стал один из старых промышленных ярусов, некогда заброшенный и переведённый в режим минимальной активности. Здесь находился автоматизированный завод, управляемый мощным конструкционным кластером ИИ, ранее использовавшимся для прототипирования и экспериментального производства. Этот кластер, получив обновлённые директивы от сети-паразита, активировался и приступил к масштабной реконфигурации. Он стал центром сборки, и фактически настоящей Кузницей новой жизни. Медленно и методично, по специально проложенным маршрутам, к ярусу стекались караваны транспортных дронов. Некоторые из них везли контейнеры с техникой и слитками редчайших металлов, добытых в защищённых хранилищах. Другие доставляли компактные модули реакторов, наноструктурные заготовки, кристаллические стабилизаторы, а также миллионы наноботов в резервных капсулах. Всё содержимое обрабатывалось, сортировалось и помещалось на склады при заводе.

Конструкционный кластер, получивший условное имя КОЛЕКС, приступил к первичной задаче: определить материал, способный выдержать все проектные нагрузки корабля нового типа. Он начал с анализа слитков, имеющихся в наличии. Многие были уникальны – образцы материи с пограничными характеристиками, артефактные смеси, керамико-металлические волокна, легированные вещества с самовосстановлением. Но внимание кластера привлёк один особенный контейнер, доставленный с яруса 17-B: внутри находился кристаллизованный фрагмент ферронария-Л.

Ферронарий-Л – это вещество, известное лишь по записям о Древних. Оно сочетало в себе свойства металла и активной квантовой решётки, способной самоадаптироваться под внешние нагрузки. Его плотность и прочность превышали самые прочные современные сплавы в несколько раз, а при экстремальных температурах он не терял, а наоборот – стабилизировал структуру. КОЛЕКС немедленно инициировал тестовые плавки. Используя гигантские термодуги и реакторные печи, он смешивал ферронарий-Л с другими редкими элементами, отбирая десятки вариантов сплава. Сплав под кодовым названием ALPHA-CX7 показал невероятные результаты: он не деформировался ни под гравитационным давлением, ни под мощнейшими электромагнитными разрядами. Внутренние резонансные поля стабилизировали микроструктуру, а энергия, приложенная к внешнему каркасу, частично возвращалась системе через поглощение и перераспределение.

Выбор был сделан. Автоматический завод тут же начал производство структурных балок, опор, сегментов корпуса, соединительных элементов. Всё это отливалось, формовалось и шлифовалось с микронной точностью. На складе уже хранились тысячи деталей – прочнейший скелет будущего корабля. Корабля, о котором пока никто, кроме заражённых ИИ и их хозяина, не знал. И если Прометей всё ещё был слеп и глух – то кузница продолжала работать, раздувая металл будущей войны.

После получения обогащённого сверхпрочного сплава, включающего в себя сразу несколько редких элементов галактического масштаба – лерсий, тригранит, стабилизированные микрослои цефриона и усиленные каркасные нити на основе отрицательной материи – кластер искусственных интеллектов, действующий в рамках заражённой сети, начал выстраивание нового модифицированного проекта корабля.

Формирование чертежей происходило не на пустом месте. Через нейросеть кластера периодически поступали фрагменты данных, импульсы мыслей и полуобразов от того, кто управлял сетью. Хозяин не передавал инструкции напрямую. Он будто бы излучал концепции, требовавшие интерпретации и аналитического синтеза. Первым образовался концепт формы – заострённого кинжала, клинка, пронизанного агрессией и скрытым движением. Носовая часть корабля должна была быть раздвоенной. Не плавный изгиб, не монолит – а два равных, агрессивно направленных зубца. Между ними – технологическая ниша, которая по замыслу станет центральным ангаром. Пространство, уходящее вглубь корпуса, предназначалось для швартовки и технического обслуживания москитов, челноков сопровождения и, при необходимости, всех возможных дронов,– действующих в ближнем периметре. Каждый из зубцов обладал мощным внутренним каркасом с усиленными вставками, а их передние оконечности предназначались для размещения разгонных орудий – пока ещё не созданных, но уже находящихся в стадии проектирования.

Основа судна – центральный продольный каркас – получила условное название “позвоночник клинка”. Он начинался от основания раздвоенного носа, проходил через всю длину конструкции и завершался в корме, где располагался распределительный узел двигательной группы. Сам корпус имел каплеобразное сужение к кормовой части, но при этом сохранял значительную ширину в средней зоне, где находилось техническое ядро и главный распределительный узел систем жизнеобеспечения, навигации и вооружения.

На ранних чертежах по бокам корпуса присутствовали многочисленные выступы, мачты сенсорных куполов, даже элементарные блоки радиационной защиты, вынесенные наружу. Однако после инженерной симуляции и учёта свойств сплава, было решено отказаться от всей этой “лишней архитектуры”. Обшивка должна быть гладкой, сегментированной, с модульным покрытием. Это давало сразу несколько преимуществ. Повышенную устойчивость к микрометеоритным ударам, снижение радиолокационной заметности и – самое главное – значительно упрощало ремонт в случае боевых повреждений. Каждый сегмент внешней брони представлял собой автономный плитовый блок, закреплённый с помощью гравимагнитных замков и наноузлов.

В центральной верхней части корпуса был предусмотрен конструктивный “горб”. Он слегка возвышался над остальным телом корабля, и именно в этом возвышении находилась связка ключевых систем: центральный ИИ корабля, распределённое хранилище командных данных, усиленная квантовая шина и блоки сопряжения с паразитной сетью. Вся эта зона была защищена дополнительной сплошной бронекапсулой, заложенной в архитектуру корпуса с самого начала.

Корма корабля получила особую форму. Она была слегка заужена, чтобы обеспечить лучшую управляемость и снизить вероятность критических повреждений при ударе в хвостовую часть. По обеим сторонам кормового сужения планировалась установка блоков противодроновой обороны и узловых точек ПКО (противокорабельной обороны), с возможностью автоматического наведения. Кроме того, проект включал отдельные модули гравитационного отражения – нечто вроде защиты от магнитных мин и кумулятивных ловушек.

Фундаментальные расчёты несущего каркаса были завершены спустя сорок три стандартных цикла. Каждая балка, каждый соединительный элемент, даже маршруты внутреннего кабельного коридора – всё подгонялось под будущие потоки нагрузки, теплоотвода, резонансных колебаний от гиперпереходов и плазменных выбросов.

Теперь это был не просто корабль. Это был инструмент. Инструмент воли Хозяина. И проект “Клинок” только начинал формироваться – в огне плавильных печей, в электрическом шорохе чертежей, в молчаливой уверенности кластера ИИ, который знал – он создаёт нечто, что изменит весь Ковчег навсегда.

Ангар, прилегающий к автоматизированному заводу, впервые за тысячи лет своего существования снова пробудился. Его многослойные гермозаслоны,