Дворянин - Роман Валерьевич Злотников

перед другом, кто сколько за собственный портрет отвалил – деньги в карманы заезжих столичных «мастеров» просто валились потоком… Да и сами художники, по собственной глупости, так же не сильно скрывали свои доходы и, регулярно подвыпив в трактире, громогласно смеялись над своими однокашниками, которые «удрали в Петербург», потому как они упустили такие доходы, что оставшиеся теперь «сами стажировку в Италии себе оплатить могут». Так что немудрено, что, когда они перед самым отъездом решили напоследок гульнуть в трактире по полной, в дом, который они снимали, влезли воры и обчистили их до последней ассигнации… После чего незадачливые «творческие люди», мучаясь с похмелья, приползли к Даньке и, рухнув на колени, слёзно попросили помочь «вернуть заработанное».

Бывший майор ещё с прошлой жизни очень настороженно относился к людям так называемых творческих профессий, уж слишком много среди них подвизалось всяких бестолочей и алкоголиков, прикрывающих собственную никчёмность «поисками себя» и «люди ещё не доросли до того, чтобы понимать глубокий смысл, заложенный в моих произведениях», да и таланты частенько разменивали жизнь на гудёж и кутёж – но здесь деваться было некуда. Пришлось впрягаться. В конце концов, эти два алкаша появились здесь, на Урале, именно в рамках задачи, направленной на развитие железнодорожного дела в России. Так что пришлось «учинять сыск» и выворачивать наизнанку местные притоны и «малины».

Виновные отыскались через четыре дня. И не в Тагиле. Как выяснилось, они сразу после налёта на дом «горе-творцов» побежали на железную дорогу и, зацепившись за вагон, уехали в Кушву (эк, как шустро местный криминалитет освоился с возможностями новых технологий). Так что поиски виновников в Нижнем Тагиле ничего не дали… Слава богу, прибыв «быстро и с комфортом» в соседний город, воры расслабились и также начали гулеванить и хвастаться. А поскольку денег у них по их меркам было просто немерено – загул довольно быстро вышел за все разумные пределы… Вследствие чего едва только до Кушвинского капитана-исправника дошла информация о том, что в соседнем Тагиле произошло крупное ограбление, он тут же принял меры.

Впрочем, больше половины украденного воры успели потратить – ну так гулеванили-то с размахом, но Демидов, узнав о беде, приключившейся с художниками, подарил каждому по двести рублей, что, конечно, не возместило полностью их потери, но всё равно подняло им настроение. Так что на борт парохода, который должен был отвезти его и артели, которым выпало бить дорогу от Перми, Даниил поднялся на неделю позже, чем собирался.

У трапа его встретили два капитана. Потому что кроме штатного на борту парохода присутствовал и так называемый капитан-наставник. И им оказался тот самый капитан, с которым они два года назад в первый раз прошли весь маршрут.

– Добрый день, Иван Карлович, рад встрече. Обучаете местных?

Число пароходов Волжско-Камской пароходной компании быстро росло. А вот с экипажами на них были большие проблемы. Ну не то чтобы совсем – палубных матросов вполне можно было набрать, кочегаров тоже, а вот всех остальных – от капитанов до рулевых – нужно было учить. Отчего и появились «наставники» – капитан, механик, рулевой, которые должны были за одну навигацию «натаскать» местных настолько, чтобы на следующую навигацию те смогли бы сами справиться со своими обязанностями. Что было вполне выполнимо, потому что кандидаты на место главных специалистов экипажей пароходов отбирались из наиболее опытных местных. Нужно только показать им, как изменится их работа при использовании паровой машины, а дальше они по большей части справлялись сами.

– Взаимно Даниил Николаевич, – как именно звали батюшку этого тела ни сам бывший майор, ни кто другой из его бывшего, дворцового окружения не знали, поэтому решил он взять отчество по другу и покровителю. Что тот оценил. Хотя иногда по этому поводу над Данькой и подшучивал. – Обучаю – а куда деваться? Людей, умеющих управляться с судами, оснащёнными паровой машиной, пока в нашем богоспасаемом отечестве чрезвычайно мало. Поэтому такие, как я, – буквально нарасхват, – он усмехнулся. – Мне тут местные купцы такие деньги сулили, ежели я к ним работать перейду, – дом купить хватит и на приданое двоим старшеньким моим останется.

– И не согласились? – усмехнулся бывший майор.

– Я – человек верный, ваша милость. Слово дал – слово держу, – с достоинством ответил капитан. – Тем более что и вы своё слово держите. Всё, что вы мне обещали, – исполнили. И я не сомневаюсь, что и далее так же будет. Примеры сего на ваших заводах любой увидеть может…

Данька польщённо крякнул, бросив быстрый взгляд на стоящего рядом капитана из местных.

– Ну, они – не мои, точнее не только… там бо́льшая доля у великих князей Николая и Михаила.

– Это всем известно, – спокойно ответил капитан. Они несколько мгновений помолчали, после чего бывший майор решил перевести тему:

– Ну а как вам здешние реки?

Капитан-наставник снова улыбнулся.

– Сложные, но ничего необычного. Эта модель парохода специально для подобной навигации и проектировалась: малая осадка – не более аршина в полном грузу; гребные колёса и, соответственно, машины расположены в корме – так что нос приподнят, что даёт возможность подходить вплотную к необорудованному берегу; опять же откидная носовая аппарель… – начал перечислять Иван Карлович. Даниил молча кивал. Завод Берда выпускал четыре типа речных пароходов, различающихся числом машин и расположением колёс. Возможно, он и хотел бы увеличить их число, но всё ограничивала паровая машина. Бывший майор был ярым сторонником унификации и категорически отказывался проектировать новые котлы и машины до полной отработки конструкции и максимального «вылизывания» производственных цепочек текущего образца. Он считал, что на данном этапе главное – научиться строить хорошие механизмы максимально дёшево. В конце концов, первый пароход, который построил Берд, – «Елизавета», имел паровую машину мощностью всего в четыре лошадиные силы. Так что нынешнего агрегата мощностью около семидесяти лошадиных сил – должно было хватить очень надолго. Потому что в той истории, которую здесь знал только он, даже во времена Крымской войны англичане и французы ещё вовсю использовали линкоры водоизмещением под и даже за три тысячи тонн с паровыми машинами мощностью от ста до четырёх с лишним сотен лошадиных сил. А это, между нами, уже начало второй половины текущего века… Здесь же весь караван барж вместе с пароходом редко когда дотягивал водоизмещением до ста тысяч пудов, то есть немногим более полутора тысяч тонн.

– А вам как – нравится? – Данька развернулся к местному капитану.

– Доброе судно, – степенно кивнул тот.

– Тимофей Егорыч – капитан опытный, – согласно кивнул Иван Карлович, – последний рейс с ним иду.

– Ну тогда я спокоен, –