Гном, убей немца! - Руслан Ряфатевич Агишев

Я набрал воздуха, чтобы закричал еще сильнее, как меня снова схватили за шкирку и встряхнули, как следует. У меня аж зубы клацнули, из прикушенного языка пошла кровь.

— Ты совсем дурной? Чего орешь? — прошипел ему в лицо отец. — Какой обвал⁈ Шутить так в шахте вздумал⁈ Я же с тебя всю шкуру спущу лоскутами. Петруха, дай-ка ремень.

— Постой-ка, Петрович, — рядом с отцом возникла фигура бригадира. Дядя Сергей так на меня смотрел, словно душу выворачивал. — Дай ему сказать, что хочет.

Меня поставили на ноги, и встали рядом, скрестив на мне взгляды.

— Ну?

— Уходить нужно. Быстрее, пока еще можно, — быстро-быстро заговорил я, дрожа всем телом. Зов был почти нестерпимым, и сдерживаться не было никаких сил. — Быстрее! Слышите? Нужно уходить прямо сейчас! Вы что не слышите?

Честно говоря, в голове был уже такой туман, что с трудом понимал, кому и что говорю.

— Вот, вот! — я тыкал в сторону ближайшей каменной стены. — Слышите? Гора говорит, что скоро все начнется! Не слышите? Это будет обвал! Гора говорит, бегите!

Я снова почти кричал. Не замечал слез, что текли по щекам.

— Надо бежать, слышите? Что же вы стоите⁈ Скоро здесь все зава…

И тут мне «прилетел» сильный подзатыльник, в один момент заставивший притихнуть.

— Все, мое терпение кончилось! — зло проговорил отец, тыча в меня пальцем. — Чтобы в шахте ни в жисть твоей ноги больше не было, понял меня? А дома выпорю, как сидорову козу. Неделю сидеть не сможешь, поганец.

— Э-э, Петрович, тут такое дело, — Петруха оторвался от стены, которую все это время «подпирал». Вид у него в этот момент бы довольно странный — растерянный и немного виноватый. — Я ведь тут такое видел. Не знаю, даже как сказать… Санька-то может и прав…

Отец и дядя Сергей повернулись к нему с немым вопросом на лицах.

— Выпил что ли? — бригадир с подозрением принюхался.

— Дык, как можно⁈ Что бы я в забое выпил? — совершенно искренне возмутился Петруха. — Я это про другое говорю… Утром, как шел сюда, крыс видел. Из шахты улепетывали, как наскипедаренные. Вот! А с полчаса назад наш Васька-рыжий орать начал, никак остановиться не мог, все из шахты рвался.

Вот теперь-то их проняло — и отца, и бригадира. Одно дело пацан всякие россказни говорит, а совсем другое дело — дедовские приметы. Давно известно: если скотина бежит прочь от шахты, то жди беды. Тут же все признаки налицо — бегущие крысы и местный кот, который в шахте жил с незапамятных времен.

— Так, Петрович, бери пацана, идите к подъемнику, и ждите нас там, — бригадир показал в сторону тоннеля. — Петр, а ты беги ко второй и третьей бригаде. У них участки недалеко. Скажи пусть живо на верх поднимаются. А будут вопросы задавать, скажи, есть распоряжение. Давай, давай!

Парень кивнул и скрылся в тоннеле.

— А я к первой бригаде пойду. Они только чуть подалече.

— Серега, мы будем ждать, — отец стиснул плечо товарища, пристально смотря ему в глаза. — Сколько нужно, столько и будем ждать.

— Я знаю…

Как только и он исчез в темноте, мы с отцом направились к подъемнику. В пути не говорили, шли молча.

— Ты, правда, что-то слышал? — глухо спросил отец, когда мы оказались на месте.

— Слышал, — с тяжелым вздохом кивнул я. — Еще час, может два, и все начнется.

— Ну, смотри… — тяжело обронил он.

Шахтеры из второй и третьей бригады начали появляться минут через десять. Тяжело дыша, выныривали из темноты и сразу же бросались к нам. В момент галдёж до небес поднялся.

— Петрович, что за нах?

— Вы что тут совсем охренели? Вы же план добычи срываете⁈

— Кто отдал это распоряжение? Смена еще не закончилась! Какой еще подъем?

— Петрович, это же подсудное дело…

Но, стиснув зубы, отец опустил рубильник, отправляя подъемник наверх. Первая партия шахтеров пошла.

— Братва, чего случилось-то? — из перехода выходила первая бригада, и у нее были те же самые вопросы. — Газы что ли где прорвало⁈ Не слыхали вроде.

С матами отправили и эту партию. Внизу остались только они.

— Ну, мужики, с Богом, — бригадир захлопнул дверь в подъемнике. — Если в пустую шум подняли, то на улицу вылетим, а может и сядем.

Петруха нахохлился, опустив сильные руки. Отец опустил голову. А чего сейчас говорить? Они уже приняли решение, и им за него отвечать.

Наверху загудело, и железная кабина дернулась, медленно таща их наверх. Скрежетал металл, гудел двигатель, шелестел трос — обычные звуки, но от них становилось еще тяжелее на душе.

— Не-е… — у меня перехватило горло, слова застревали, не желая выходить. — Не успели.

С расширившимся от ужаса глазами я оглядел всех в подъемнике и, заскулив, сел на корточки.

И в этот момент все началось! Сначала раздался страшный стон, тут же сменившийся нарастающим шуршанием. Пласты породы начали смещаться. Находясь под неимоверным давлением, иногда они перемещаются на десятки и более метров. Виной тому может быть мощный прорыв газов, грунтовые воды или неправильно рассчитанный шахтовый проход. Всякое могло сработать.

— На пол, все на пол! — тут же заорал отец, накрывая меня собой. — За скобы держитесь!

Подъемник дергался рывками, то и дело бился о железные балки. Еще немного, и он развалится. Заклепанная кабина никогда не рассчитывалась на такие испытания.

— П…ц, мужики! — крикнул Петруха, выудив из внутреннего кармана робы небольшую фляжку. — Давайте, хоть по глотку, все равно сейчас сдохнем!

Пригубил, передал отцу. Тот приложился передал бригадиру.

— Все-таки пил сегодня, зараза, — тот скосил глаза в сторону Петрухи. — Дать бы тебе в рожу, да позд…

Прямо по крыше кабины что-то ударило. Через мгновение по металлу загрохотали камни. Подъемник так затрясло, что их раскидало по углам.

— Б…ь!

— А-а-а-а!

Глава 8

Благодарность

* * *

Шахта № 17 «Сталинский забой»

Им повезло. Лифтовую шахту повело ровно в тот момент, когда подъемник с шахтерами оказался в шести — семи метрах до поверхности. Сдвинувшийся слой породы начал скручивать многотонные железные балки как пластилиновые, завязывая