Вернуться затемно - Ольга Рог

Уже возвращаясь, слышу стон тонкого голоска. Кручу головой. Прислушиваюсь. Хнычет ребенок, переворачивая все мое нутро. Не знаю, может это природой заложено защищать потомство, пусть и чужое. Недолго думая, толкаю дверь. Мальчишка лет семи, бледный, как простыня. Ему плохо… А рядом никого.

— Малыш? Позвать врача? — подхожу ближе и всматриваюсь в мальчонку.

Парень мотает головой и снова стон.

— Пить хочешь? Скажи что надо, — озираюсь по сторонам.

Губы дрожат, слезы на глазах.

— Ты писять хочешь?! — возникает догадка от того, как он подгибает ноги.

Под кроватью вижу больничную «утку». И че делать? — подняв ее, смотрю на малого.

— Сам сможешь пипку подержать? — поднимаю простынку, которой прикрыт мальчик.

У него повязка сбоку внизу живота. Вспоминаю ночной разговор про аппендицит. Почему за мальчиком никто не смотрит? Он же сейчас ходить не может! — берет злость.

— Давай, мужик! Я не смотрю!

Выдыхаю, что нам удалось это провернуть. Вылив содержимое в туалет, и помыв руки, возвращаюсь к мученику.

— Меня Лиля зовут, а тебя?

— Вовка, — представляется глазастенький.

Светлые волосы ежиком в разные стороны. Лицо его морщится от нового приступа боли. Не могу больше смотреть, как мучается.

— Потерпи немного, я сейчас! — на миг сжимаю маленькую ладошку, и выбегаю на поиск врачей.

В ординаторской нахожу медсестру, которая трещит с кем-то по телефону.

— Эй! Там мальчику плохо! Дайте ему обезболивающее!

Отодвинув руку от уха, она осматривает меня и, не увидев ничего примечательного, фыркает.

— Через два часа обход. Подойдет лечащий врач и решит, что делать, — и отворачивается от меня к окну, дескать, «отвали, без тебя занята».

— Я сказала, чтобы ты пошла и помогла ребенку! — в два прыжка оказываюсь рядом и, выхватив у нее телефон, вышвыриваю в открытое окно.

— Совсем обалдела?! Я сейчас охрану вызову для особо буйных! — верещит медичка.

— Вызывай! Пойдешь следом за своим мобильником!

Что-то в моем поведении ее останавливает дальше грубить и отбрыкиваться. Здесь не простой этаж больных, многие с хорошими связями и деньгами — все это читаю на ее лице. Иду, за повиливающей бедрами медсестрой конвоиром. С собой она прихватила несколько ампул и шприцы.

— Дозировка нормальная? — слежу, как она набирает лекарство.

В ответ мне что-то буркнули непереводимое. Вовка — сильный. Он и раньше не переходил на плач, а теперь, когда лекарство подействовало, даже улыбаться начал.

— Теть Лиля, а расскажите, вам нравилось в школе учиться? Я скоро в первый класс пойду! — а выражение лица такое мечтательное.

— Ой, Вов, лучше бы я в детском саду до пенсии отсиделась! Знаешь, как взрослым быть сложно? Все время кому-то должен. Должен учиться, работать, семью содержать…

— Че там сложного? Вечно вы, взрослые, все усложняете! Вот, когда я вырасту, то стану метеорологом!

— Кем? — вытаращила глаза.

Я даже слов таких в семь лет не знала. Интересный пацан, однако!

— Я буду считать раскаты грома, и замерять уровень ветра на мысе Челюскин, и все записывать в журнал.

Заслушалась, как Вовка увлеченно рассказывал про свою мечту. Вот же молодец! У меня такой мечты не было, чтобы горы покорять или китов спасать, например. Парень грозу ловить собрался! Офигеть, какая крутая мечта!

— А ты кем хотела стать?

Сижу на стуле, облокотившись рядом с его подушкой, подпираю голову рукой.

— Знаешь, я хотела улететь на другую планету.

— Какую? — выжидает Вовка, затаив дыхание.

— В мир хороших людей и пушистых зайчиков…

— Серебрякова! Все еще веришь в сказки? — как меня придавил этот тембр голоса.

— Дядя Игорь! — радостно пискнул Вовка.

— А папе ты уже не рад? — хмурит брови Хрусталь, стоящий рядом.

Мать моя, женщина! Вот это попадос! Я так растерялась, что застыла столбом.

— Ха! Я так и знал, что женщина из фильма «Звонок» существует! — и показывает, сука, на меня. — Мне не привиделось, что ты светила глазами в проеме двери ночью.

Пора сматываться! Туманов с интересом рассматривает меня, будто я действительно полтергейст, явившийся с того света.

— Давно не виделись, Туман, — пытаюсь улыбнуться и поднимаюсь с места.

Глава 32

Туманов

Пушистых зайчиков ей! — еще делаю глоток вискаря. Не думал, что встреча с бывшей одноклассницей, которую я не видел много лет, произведет такой эффект на меня. Лилька Серебрякова — заноза в одном месте. Хорошим девочкам не место со мной. Старик запрещал к ней приближаться, что я и делал. Но запретный плод сладок. Втайне я стал наблюдать за принцесской. Живая искорка. Наивная и общительная. Нельзя быть такой открытой и доверчивой — бесило до жути, что она ни черта не замечает в других. Алчные и недалекие людишки так и вились рядом, отвешивая Лильке на уши лапши.

Перед самым выпускным Серебрякова поссорилась со своим Никиткой, и я уже подумывал подкатить на вечере. До сих пор помню охватившую злость, когда Никита потащил ее к себе. Лилька накидалась и буквально висела на шее у Петровского. Сплюнув, решил снова трахнуть Светку. Свет клином не сошелся на белоснежке.

И вот, снова глаза цвета расплавленного серебра. Длинные темные волосы. Думал, увидеть пренебрежение во взгляде… Лучше бы я не смотрел. Как струей кипятка окатило. Губы пухлые, взмах ресниц. Лицо заострилось и сама она, словно невесомая, будто реально с другой планеты.

Проскальзывает мимо, а я зверем запах втягиваю. Должно быть, облизнулся — ловлю ухмылку на лице Хрусталя.

Так! А что она здесь делает? Это же хирургическое отделение! Ничего по СМИ не просачивалось, видимо мэр затоптал следы. Интересно становится…

К вечеру вся информация у меня на столе. Снова делаю глоток янтарной отравы. Вот как, Лилия Викторовна! Мы теперь в разводе и после аварии… Ловлю себя на мысли, что если Петровский виноват в этом — шею сверну тварине!

— Интересная девушка, — не сразу понимаю, о чем базарит Хрусталь. — Вовка от нее в восторге. А он у меня плохо с людьми сходится, сам знаешь.

— Ты че удумал? — кошусь на друга.

— Тяжело одному ребенка воспитывать... Бабу нормальную днем с огнем не сыщешь. В основном сучки блудливые и до денег жадные. А эта — другая масть, — развивает свою мысль Хрусталь. — Порода чувствуется. Хорошая будет жена.

—