Ст. лейтенант. Назад в СССР. Книга 12. Часть 3 - Максим Гаусс

Нужно обыскать стол Вильямса. Чуйка подсказывала мне, что там может быть что-то полезное.

И верно. Во втором ящике стола, в плоской жестяной коробке я вдруг обнаружил небольшой пузырек с бесцветной жидкостью и два небольших шприца. Это показалось мне странным — это точно не наркотик. На кой черт его хранить здесь?

Не поленился, отколупал резиновую пробку, осторожно понюхал. Надпись на этикетке не была знакомой, зато резкий запах был определенно мне знаком. Да, точно знаком. Черт возьми, да это же такая же дрянь, какую мне вколол тот ефрейтор, когда люди Калугина перебрасывали меня на дачу генерала в Таджикскую ССР. Это точно оно. На запахи у меня память хорошая.

Вот и решение. Тут главное не переборщить.

Я набрал в шприц малую дозу. Сделал быстрый укол в предплечье Вильямсу. Должно подействовать быстро.

Время истекало. Я нахлобучил на голову упавшую во время короткой схватки кепку, затем очки. В отражении оконного стекла, в сумерках, я видел не себя, а своего в этой обстановке бойца — помесь местного и иностранного советника. Очки Вильямса скрывали глаза и верхнюю часть лица. Если медлить, то довольно быстро этот аксессуар на лице станет бесполезным — закат в самом разгаре.

Тело Иванова я спрятал за ящиками, накрыв какими-то тряпками. Джон не должен его видеть. Его безусловно найдут, но это будет уже потом. Когда меня тут не будет.

Теперь мне предстояло самое сложное.

Я энергично встряхнул Вильямса за плечо.

Пару раз хлопнул по щекам. Взял со стола фляжку с холодной водой, плеснул ему в лицо.

Он застонал, кое-как придя в себя. Приоткрыл глаза. Его взгляд был мутным, полным боли и непонимания.

— Что… Урду?.. — пробормотал он, с трудом фокусируясь на моем лице, частично скрытом тенью. Кажется, его уже повело.

Я прямо на ходу придумал новый план, согласно которому, я не Громов. Я — Урду.

— Вставай! — я приподнял его, действуя резко и уверенно, не оставляя времени на вопросы. — Уходим отсюда, Громов сбежал. Нам нужно к одноэтажному зданию. Скорее всего, он сейчас там. Пытается освободить майора. Быстро!

— А? Что?

— За мной!

Само собой, учитывая на редкость поганое самочувствие, тормозящее действие укола и бардак в голове, он подчинился. Вероятно и впрямь посчитал, что я и есть его помощник Иванов. Хрен его знает, какие там у него в голове галлюцинации сейчас. Я тогда тоже «мультики» видел, правда совсем недолго.

Опираясь на меня, пошатываясь, он с трудом поднялся на ноги. Я поддерживал его под руку, старательно изображая его же помощника, и одновременно анализировал все происходящее. Попутно, направлял и подталкивал ЦРУ-шника к выходу.

Мы вышли в коридор. Пусто. Выстрел, похоже, не услышали, либо охранник ушел на первый этаж, по каким-то своим делам.

Мы медленно двинулись по коридору. Каждый шаг отдавался в висках гулким эхом. Я шёл, опустив голову, но глаза за тёмными стёклами сканировали всё вокруг. Охранник у выхода кивнул Вильямсу, на меня бросил беглый, безразличный взгляд. Кажется, сработало.

Мы вышли на улицу. Быстро вечерело. Небо уже было рыжим, а солцне клонилось к закату. Воздух был прохладным и пыльным. Я почти потащил Вильямса через плац к тому самому одноэтажному зданию, куда увели Кикотя. Американец с трудом перебирал ногами — видно было, что ему очень хреново. Но это временный эффект, долго так продолжаться не может. Нужно торопиться.

Сам Вильямс еще не понял, что у него на шее висит ожерелье смерти. Активировать его проще простого, вот только это на самый крайний случай. В кармане у меня лежал пистолет Урду, а ствол самого Джона, в кобуре. Глушитель пришлось снова снять.

У входа в здание стояли двое охранников. Увидев Вильямса в моём сопровождении, они выпрямились.

— Капитан приказал, — я бросил фразу коротко и не допускающим возражений тоном, — Срочно передать пленного семьдесят семь ноль один.

— А что с мистером Вильямсом?

— Виски перебрал. Слишком много в себя принял.

Говорил я на английском, так как пакистанского не знал вообще. Это было нормально, поскольку я неоднократно слышал, что они сами говорили на английском же языке. Наемников так учили. А их тут полно.

Охранники чуть усмехнулись. Конечно, процедура была нарушена. Но ведь перед ними был сам Вильямс, хоть и выглядевший неважно. Да еще и его «правая рука». Авторитет ЦРУ перевесил.

Один из них кивнул, зашел внутрь и через минуту вывел наружу Кикотя. Майор был без наручников, но выглядел измождённым, бледным и настороженным. Его глаза сузились, когда он увидел меня и полубессознательного Вильямса.

— Что это значит? — тихо, но жёстко на русском языке спросил он.

— Молчи и иди, — сквозь зубы прошипел я ему по-русски, не меняя позы и продолжая держать Вильямса ровно. — Это наш билет. Доверься.

В его глазах вспыхнуло недоверие, даже презрение. Он, наверное, решил, что я и впрямь переметнулся на сторону врага. Не удивительно, после того, что я устроил в ущелье, от природы подозрительный чекист наверное окончательно убедился в том, что Максим Громов предатель и перебежчик. Но выбора у него сейчас не было. Вообще. Либо подчиниться, либо гнить тут дальше.

Мы тронулись, странная процессия: я, почти несущий едва перебирающего ногами Вильямса, и Кикоть под конвоем самого себя. Моей целью был их черный пикап, стоявший в тени у самого административного здания. Ключи, с большой долей вероятности, могли быть в кармане у Вильямса или же в самой машине.

Мы уже почти дошли до автомобиля, когда сбоку, из-за угла, раздался громкий, узнаваемый голос.

— Мистер Вильямс!

Это был пакистанский командир, смуглый мужчина с усами и пронзительным взглядом, с которым я видел американца утром. Кажется, его звали Хаким. Он шёл прямо к нам, улыбаясь, а в его глазах читалось деловое любопытство.

— Я как раз вас искал! — продолжал он на ломаном английском. — Мне поступило новое распоряжение из Исламабада касательно поставок. Новые пленные. Нужно срочно подписать бумаги и…

Он подошёл ближе. Его взгляд скользнул по моей фигуре, задержался на не совсем подходящей форме, на арафатке и очках в сумерках, на том, как я держу Вильямса, который лишь бессмысленно хмурился.

Что-то не сходилось.

— Джон? Что случилось? — в его голосе прозвучала тревога.

— У нас побег! Где «кукла» номер семьдесят семь двенадцать? — решительно вмешался я, переключив внимание на себя.

Вильямс, услышав его голос, попытался что-то сказать, но издал лишь невнятный хрип. Я рукой чувствовал, что тот какой-то слишком