Системный Творец IV - Александр Сорокин

2. Созерцатель Истины (Пассивное): Владелец обретает способность видеть существ, скрытых с помощью аналогичных или более слабых технологий/заклинаний невидимости.

3. Призрачный Шаг (Пассивное): Незначительно снижает производимый владельцем шум (шаги, шелест одежды).

Ограничение: Для поддержания работоспособности артефакт нуждается в периодической подзарядке в специальном энергетическом поле или от носителя с большим запасом «Живой энергии».

Артефакт невидимости! На Земле я читал о таких в фэнтези-книгах, но держать его в руках… точнее, на пальце — это невероятно.

— Такие… существуют? — вырвалось у меня.

— Теперь — да. — холодно ответила Ксела, надевая свое кольцо. — И это наш с тобой маленький секрет. Лериану — ни слова. Понятно?

Впервые за все наше знакомство она подмигнула. Этот жест показался мне одновременно и кокетливым, и зловещим. Я кивнул, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. Доверие — хрупкая вещь, и она явно вела свою игру.

— Активируй. Мысленно. — скомандовала она и растворилась в воздухе.

Я сосредоточился, представил, как энергия кольца растекается по мне тонкой пленкой. Мир перед глазами поплыл, заколебался, словно в знойный полдень. Я посмотрел на руку — она исчезла. Стоило мне лишь подумать, как силуэт девушки проступил из пустоты, будто нарисованный на влажном воздухе серебристым карандашом. Необыкновенно удобно.

— Идем. — донесся до меня ее голос, приглушенный, словно из-под толщи воды.

Мы двинулись по спящим улицам, два призрака в ночи. Город, обычный и провинциальный, казался ничем не примечательным. Грязные мостовые, покосившиеся дома, едкий запах навоза, смешанный с перегаром дешевого бражничества.

Через некоторое время Ксела, шедшая впереди, нарушила тишину. Ее голос, тихий, но отчетливый, прозвучал как эхо прошлого.

— Раньше все было проще. — сказала она, и в ее тоне впервые проступила усталость, не физическая, а какая-то глубинная, въевшаяся в душу. — Системщиков были единицы, в основном — при дворе, в столице. Обычные люди не могли отличить Творца из толпы. Теперь все иначе.

Она резко свернула в еще более темный переулок, словно уклоняясь от призрачного света одинокого фонаря.

— Теперь системщики есть в каждом городе, в гарнизоне, в деревне. Передвигаться стало в разы опаснее. Не то чтобы я винила тебя. — она обернулась, и ее призрачный взгляд, казалось, пронзил меня насквозь. — С твоим появлением у людей появился шанс, надежда. Но за все необходимо платить. Теперь приходится изобретать новые способы, чтобы оставаться в тени. Кольцо на твоем пальце — одна из моих новых разработок. И ты — первый, кто испытывает его в полевых условиях. Так что не подведи.

Ее слова тронули меня до глубины души, заставив съежиться. Моя роль Первого Игрока, мое появление — это было как брошенный в тихую воду камень. И расходившиеся круги меняли всё, даже жизнь таких скрытных существ, как Творцы.

Мы шли еще минут двадцать, пока не оказались в бедном квартале на окраине города. Ксела остановилась у покосившегося, невзрачного домика с заколоченным ставнем. Оглядевшись по сторонам — улица была пуста — она жестом велела мне замереть и деактивировала маскировку от кольца.

— Не прерывай действие артефакта. Молчи и смотри. Понял?

Я кивнул, хотя все еще не понимал, зачем она меня сюда привела.

Ксела подошла к двери и постучала сложными, ритмичными ударами: три коротких, два длинных, пауза, один резкий.

Изнутри послышались торопливые шаги. Щелкнул засов, и дверь приоткрылась, пропуская узкую полоску тусклого света. На пороге возникла старушка — низенькая, сгорбленная, с лицом, изрытым морщинами, словно высохшая земля. Увидев Кселу, она не удивилась, лишь молча отступила, пропуская её.

Ксела шагнула внутрь, но намеренно задержалась в проеме, придерживая дверь. Я проскочил за ее спиной, прижимаясь к стене в тесных сенях. Воздух внутри был спертым, пахнущим травами, воском и нищетой.

Старушка, не глядя в мою сторону, захлопнула дверь и задвинула засов. Только тогда она повернулась к Кселе, и в ее тусклых, усталых глазах вспыхнул отчаянный огонек.

— Спасибо, что пришли… Спасибо. — зашептала она, дрожащими пальцами сжимая рукав Кселы. — Они забрали его вчера… На утро назначена казнь! Публичная! Моего брата… они убьют его!

— Где он сейчас? — голос Кселы был холоден, как сталь, без единой нотки сочувствия, лишь деловая решительность.

— В городской тюрьме! Я скажу, где она… — старушка пытаясь унять дрожь. — Он… прошел Инициацию, понимаете? Смог! Мы так надеялись… А они… сказали, что его класс… что он…

— Творец. — безжалостно закончила Ксела.

Старушка лишь бессильно кивнула, и по ее морщинистым щекам потекли слезы.

В моей груди все сжалось. Вот оно что. Простого горожанина схватили и приговорили к смерти. Не за преступление, не за воровство или убийство. Лишь за метку над головой. За класс, дарованный ему Системой. Я давно знал, что справедливость — понятие условное, призрачное. Но каждый раз, сталкиваясь с ее вопиющим отсутствием, меня охватывала тошнотворная волна гнева и бессилия.

— В городе есть имперские системщики? — продолжала Ксела.

— Н-нет… — всхлипнула старушка. — Только те, кто недавно прошел обряд у статуи… Это они его и вычислили… Сказали, что по новому указу… всех…

Голос ее оборвался, перейдя в беззвучный шепот.

Ксела кивнула, ее лицо оставалось невозмутимым каменным барельефом.

— Мы постараемся помочь.

Она развернулась и потянула дверь на себя. Старушка, все еще плача, кивнула в ответ. В ее потухшем взгляде читалась безмерная благодарность. Я снова проскользнул в проем, на этот раз наружу. Ксела вышла следом, дверь закрылась, и защелкнулся засов. Мы снова оказались в объятиях холодной, враждебной ночи.

Мы двинулись прочь от дома. Ксела вновь активировала кольцо, и вскоре мой шепот резко прорезал тишину:

— Кто она?

— Осведомитель. — так же тихо и бесстрастно ответила Ксела. — Одна из многих. Нас, Творцов, слишком мало, чтобы разбрасываться своими. Почти в каждом городе Империи есть глаза и уши, сообщающие о появлении нового брата или сестры.

Она шла быстро, ее невидимый силуэт легко лавировал между грудами мусора.

— По старым законам о каждом найденном Творце следовало докладывать лично императору и ждать его вердикта: смерть или служба в столице. Это давало нам время, чтобы попытаться вытащить своего. Не всегда получалось, конечно. Рядом обычно находился имперский системщик, активировавший статую.