Системный Барон - Миф Базаров

Ледяной ком сжался у меня под ребрами. Я рванул вперёд, забыв про боль в ключице, и начал растаскивать тела. Под окровавленной робой лежал Никита. Его впалая грудь едва вздымалась, а в застывших пальцах, как в тисках, была зажата пуговица — последнее воспоминание о внучке.

— Что же ты, дед Никита? — прижимая к груди лёгкое тельце и с надеждой заглядывая в глаза, спросил я. — Забился бы в уголок, переждал!

— А… Это ты, Дима? — закашлявшись, спросил старик. — Хотел удачу попытать. Авось и мне бы повезло. Да и чего мне терять? Всё одно — без тебя помру.

— Молчи, — сорвалось у меня. — Ничего не потерял. Всё только начинается.

Я попытался поднять его, но острая боль в ключице пылала жарким огнём. Рука не слушалась, предательски подгибаясь.

— Не надо, сынок! — простонал старик, и его пальцы разжались. Пуговица покатилась по окровавленному полу. — Уходи, пока можешь.

Он с каждой секундой угасал у меня на руках. Я видел, как последняя искра потухла в глазах старика. Тело вдруг стало тяжёлым и безразличным, как мешок с костями.

Я бережно опустил старика на камни, закрыл ему глаза и поднял пуговицу. Она была липкой от крови, но я сжал её в кулаке, не в силах принять эту простую и чудовищную истину: иногда спасти можно только себя.

Александр стоял в конце коридора, прислонившись к стене. Он не торопил, не упрекал, просто ждал. И в этой терпеливой позе читалось понимание. Возможно, даже уважение. Он сам провёл в заточении достаточно времени, чтобы знать цену последнему прощанию.

Когда я наконец подошёл, маг лишь коротко кивнул вперёд.

Путь к выходу преградила группа стражников. Александр даже не замедлил шаг. Он щёлкнул пальцами, и воздух перед ними сгустился. Стражники остановились, словно завязли в липкой смоле.

— Экономь силы, — прошипел я, чувствуя, как темнеет в глазах. — Я почти на нуле.

— Не беспокойся, — маг повернул за угол и резко остановился. — Есть проблема посерьёзнее.

Перед нами зиял провал. За ним виднелась лестница, ведущая вниз, но добраться до неё было невозможно. Три метра пустоты, а по краям полыхали магические огни системы безопасности.

— Они активировали протокол изоляции, — пояснил Александр. — Вся тюрьма скоро будет окружена рвом.

Сзади послышались крики и тяжёлые шаги. К нам приближалось подкрепление. Раздались выстрелы. Магические снаряды рассеивались, упираясь в невидимый барьер.

— Куда? — выдохнул я, едва переводя дух на краю пропасти.

— Он наверняка что-то придумал… должен был, — голос Аверина звучал приглушённо, эхом отражаясь от сырых стен.

Дальше Александр забормотал что-то невнятное о «запасном выходе», «ключах» и «проводнике». В какой-то момент я засомневался в его благоразумии. А если я и впрямь выпустил на свободу сумасшедшего? Убийцу! Волан-де-Морта в обличии Аверина! Что я вообще знаю о нём, да и об этом мире?

— Выбора нет, — скрипучим шёпотом выдохнул Александр, и его тонкие пальцы впились мне в запястье. — Прости, друг.

Прежде чем я успел понять, что происходит, он резко кинул меня вперёд, к самому краю пропасти. Я попятился, но хватка была железной.

— Доверься! — слова прозвучали как приговор.

Нас швырнуло вниз с такой чудовищной скоростью, что слёзы выступили на глазах. Воздух свистел в ушах. Я видел, как Александр, стиснув зубы, водил перед собой руками, и силовое поле вокруг нас сжималось, превращаясь в плотный пузырь.

Мы летели так, словно нас запустили из катапульты.

Пузырь лопнул с хрустом, и нас раскидало в разные стороны. Я кубарем покатился по грубой плитке, боль в ключице вспыхнула ослепительным белым светом. Голова зазвенела, в глазах поплыли тёмные пятна.

С трудом подняв голову, я увидел, как Александр, уже стоя на ногах, отряхивает камзол. Его лицо было бледным, но сосредоточенным.

Я попытался встать, но мир снова поплыл. Рука не слушалась. Где-то наверху, за провалом, раздавались яростные крики. Стража остервенело материлась, не решаясь повторить наш манёвр.

— Дальше… — я выдохнул, прислоняясь к каменной кладке. — Куда дальше?

Александр, не отвечая, подошёл к массивной, покрытой копотью стене. Он провёл рукой по шву между камнями, и пальцы на мгновение вспыхнули синим.

— Он должен был что-то придумать… — бубнил Александр, водя пальцами по стене с нарастающим отчаянием. — Ключ, проводник… Степан никогда не подводил.

Я смотрел на него, и леденящая догадка до боли сжала сердце. Глаза мага горели лихорадочным блеском, пальцы дрожали. Это был не взгляд стратега, ведущего к спасению. Это был взгляд фанатика, идущего на поводу у голосов в голове. Что, если этот «Степан» — плод его воображения, порождение долгого заточения?

— Александр… — начал я, но в этот момент каменная кладка с тихим скрежетом поддалась, открывая узкую щель.

Запахло вековой пылью и холодом.

— Входи, — Аверин пропустил меня вперёд.

Шагнул в темноту. Последнее, что я увидел, прежде чем проход закрылся, — как с верхнего яруса спускается магический лифт с десятком вооруженных до зубов стражников.

Александр щёлкнул пальцами, и в его руке вспыхнул ровный свет пламени, выхватив из мрака убогое подземелье. Грубые каменные стены, покрытые плесенью. Тупик, ничего не говорящий о спасении.

Молодой человек медленно повертел головой, и в его взгляде впервые промелькнуло нечто похожее на растерянность.

— Он должен быть здесь, — тихо произнёс Александр. — Степан сказал, что здесь должен быть кто-то…

И в этот миг, прежде чем моё сердце успело упасть, снаружи, из дальнего конца подземелья, раздался четкий стук.

Слишком размеренно. Слишком выверенно. Или мы просто сменили одну ловушку на другую?

Мы замерли.

Глава 8

— Александр… — начал я, но из дальнего конца подземелья снова донёсся стук.

Тук.

Негромкий, но отчётливый. Как будто кто-то бил молоточком по камню.

Тук.

Ещё один. Ближе.

Звук, размеренный и неумолимый, эхом разносился по каменному мешку, нарастая и заполняя собой всё пространство. Он впивался в виски, заставляя сердце сжиматься в такт. Казалось, сам подземный ход начал пульсировать от этого мерного стука.

Тук.

Мы замерли, попятившись к стене. Я сжал в кулаке остатки «Искры», понимая, что сил хватит максимум на одно заклинание.

И тут в десяти метрах от нас из-за поворота медленно и неспешно вышел старик. Высокий,