Павшая луна: комплект из 2 книг - Джим Чайковски

на востоке. Но самыми ценными были свитки с древними текстами, чернила на которых выцвели настолько, что стали почти неразличимыми, однако эти тексты напоминали о забытой алхимии древних, о черных знаниях, утерянных еще до того, как была записана история этого мира.

Вриту было мало дела до того, что творилось здесь и сейчас; он воспринимал это лишь как средство достижения своих целей. Исповедник чувствовал, что их мир является лишь тенью другого, наполненного безграничным могуществом, и намеревался завладеть этим могуществом и сам. Никакие знания не были для него запретными. Чтобы добыть их, он был готов пойти на любую жестокость.

«Особенно сейчас».

Венец переживал поворотный момент, полный предзнаменований и угрозы войны. В глубине души Врит знал, что как никогда близок к тому, чтобы проникнуть сквозь завесу, скрывающую этот древний источник силы. Вот почему ему требовалось это королевство – и принц, которого он мог бы подчинить своей воле.

В остальном же Халендия его ничуть не волновала, и верность ей он не хранил. Это было всего лишь еще одно царство, которому предстояло быть стертым в порошок. В юности Врит объездил бо́льшую часть Венца. Рожденный рабом в Доминионе Гджоа, он изрядно поболтался по всяким королевствам и империям, пока наконец не оказался на островах Тау на противоположном конце Венца, где и получил образование. Его юность была отмечена жестокостью, издевательствами и унижениями.

Даже сейчас, по прошествии долгого времени, многого добившись в жизни, Врит по-прежнему не забывал былые унижения и боль своих юных лет, когда он, беззащитный, полностью зависел от чужой воли. Эти воспоминания разжигали у него в груди холодный огонь честолюбия, стремление впредь никогда не оказаться ни у кого под пятой. Ради этой цели Врит искал силы, скрытые в древних знаниях, полный решимости любой ценой достичь такого могущества, каким не обладал ни один монарх.

Преследуя эту цель, он вознес молитву темному богу Ифлеленов, Владыке Дрейку, взывая к Его божественной помощи. Шестьдесят три года назад Врит преклонил колено и присоединился к этому ордену, который многие считали богохульным и еретическим, но эта непримиримая клика давала ему лучший шанс реализовать свои амбиции.

«И теперь я возглавляю его».

Открыв глаза, он благоговейно прикоснулся к символу Владыки Дрейка, начертанному на двери из черного дерева, – свернувшемуся кольцами аспиду, увенчанному шипами.

Теперь уже куда более решительно настроенный, Врит распахнул двери. Но едва успел переступить порог, как его сразу же встретил пронзительный крик.

Долговязый молодой послушник – Феник – суматошно суетился над бьющейся в агонии худощавой фигуркой маленького мальчика, опутанной замысловатым переплетением медных трубок и стеклянных сосудов. Грудная клетка обнаженного ребенка была рассечена, открывая бьющееся сердце и судорожно вздымающиеся легкие.

Из центра зала донесся грубый голос Исповедника Кереса:

– Врит! Не посмотришь, что там стряслось?

Врит поспешил в святилище – куполообразное помещение, высеченное из черного обсидиана. Феник, который всеми силами пытался удержать ребенка на месте, явно паниковал.

– Я… я не знаю, что пошло не так! Мальчишка вдруг очнулся и выдернул трубки изо рта!

Подойдя вплотную, Врит молча выхватил из-за пояса кинжал и перерезал ребенку горло, оборвав жалобные крики. Покончив с этим делом, он отступил на шаг и хмуро посмотрел на Феника:

– У тебя есть другая кровожитница взамен этой?

– Д-да, да… – Послушник махнул рукой в сторону двери: – Девочка, девяти лет.

Врит схватил Феника за плечо.

– Передохни немного. Займись подготовкой девочки, а я позову кого-нибудь, чтобы забрали этого мальчишку. Надобна практика, чтобы правильно уложить кровожитницу. Ты еще научишься.

Феник поклонился, колеблясь между облегчением и ужасом.

– Да, Исповедник Врит! Спасибо тебе.

Когда послушник убежал, Врит подошел к мальчику и нежно закрыл ладонью его остекленевшие глаза, безмолвно прося прощения за то, что впустую потратил его жизнь. Еще три кровожитницы, расположенные в других противоположных точках зала, продолжали свою работу уже без мальчика – трое маленьких детей, точно так же опутанных медными трубками, тоже с полностью вскрытыми грудными клетками. Мехи ритмично раздували их маленькие легкие. Их крошечные сердца закачивали жизнь в огромную машину в центре обсидиановой пещеры.

Врит немного помедлил, чтобы еще раз изучить раскинувшееся перед ним чудо.

В просторном помещении расположилась замысловатая паутина из медных трубок и выдутых из стекла сосудов, в которых бурлили и пенились сокровенные алхимикалии. Паутина эта простиралась от сводчатого потолка до самого пола. Огромное устройство пыхтело, колотилось и испускало пар подобно живому зверю.

– Иди-ка глянь на это! – воззвал Керес откуда-то из самого сердца машины.

Обеспокоенный Врит наклонился и стал пробираться сквозь сверкающую медную паутину к ее центру – туда, где скрывался невероятной важности талисман, подсоединенный к кровожитницам и питаемый их энергией.

На первый взгляд это был самый обычный бронзовый бюст мужчины с курчавой бородой. Но на самом деле это было нечто гораздо большее. Бронзовая кожа так и бурлила протекающей внутри энергией. Тончайшие завитки и пряди волос развевались, словно подхваченные невидимым ветром. Фиолетово-синие хрустальные глаза тускло сияли, не замечая ничего вокруг.

Артефакт был обнаружен еще два тысячелетия назад, но на протяжении веков никто толком не знал, что с ним делать, хотя все восхищались его красотой и тонкой работой. Бюст изучали, затем о нем забывали, пока он наконец не добрался до Азантийи.

Со временем сведения, почерпнутые из древних фолиантов, позволили получить некоторое представление об истинной сущности этого бронзового чуда – о том, как его можно воскресить, если правильно подпитать жизненными силами. И тем не менее Ифлеленам потребовались столетия, чтобы пробудить талисман ото сна и получить от него хоть что-то. С тех пор как голова ожила, она пыталась заговорить лишь четырежды. Все ее изречения были совершенно загадочными, произнесенными шепотом и на никому не понятном языке. Эти четыре послания, записанные в самых священных книгах Ифлеленов, по-прежнему ждали своей разгадки.

При дальнейшем изучении орден также обнаружил, что священный талисман испускает странные эманации, мало чем отличающиеся от обуздывающего напева – как будто он безостановочно взывал к окружающему миру. Для того чтобы отслеживать их, артефакт окружили бронзовыми кольцами на одной оси, образующими сложную сферу, подобную механической модели для изучения звезд. Вдоль колец разместили сотни магнитных полосок, подвешенных в заполненных маслом хрустальных сферах, ставших чем-то вроде крошечных флюгеров.

Затем, прошлым летом, был обнаружен еще один артефакт – не просто бюст, а целая бронзовая фигура, которую тоже удалось оживить. Но прежде чем они смогли окончательно завладеть ею, это сокровище было украдено.

Руки Врита сжались в кулаки.

«В самый последний момент…»

И все же он отказывался сдаваться. Вот потому-то и спустился сюда.

Керес поманил его в сторону – туда, где паутину украшало недавнее дополнение, к которому отводилась часть энергии, подпитывающей аппарат.

– Происходит что-то странное. Засветка вдруг остановилась и за весь день так и не сдвинулась с места.

– Покажи мне.

Керес освободил место для Врита. Этот Исповедник, в такой же серой мантии и с такой же татуировкой в виде черной повязки на глазах, был на добрых два десятка лет моложе его, но от воздействия вредных веществ кожа у него давным-давно сморщилась, а голова напрочь лишилась волос, не позволяя отрастить косички, как у большинства членов их ордена. Многие избегали его, но Врит ценил его острый ум.

Керес указал на небольшой пьедестал высотой по пояс:

– Глянь, и сам все увидишь.

На поверхности пьедестала покоился идеальных пропорций хрустальный куб, пронизанный медными прожилками, в сердцевине которого пульсировала золотистая жидкость. От огромного аппарата, окружавшего их, к кубу тянулись трубки и провода. Этот артефакт был обнаружен там же, где спала бронзовая женщина, – глубоко в меловых шахтах.

Еще один представитель их клики, Скеррен, истинный гений алхимии, пришел к убеждению, что куб функционирует как крошечная быстропламенная горелка, хотя и обладает поистине безграничной мощью. И на основе его сконструировал следящее устройство, способное улавливать эманации украденной бронзовой женщины на огромном расстоянии.

Увы, но даже гению требуется время.

Прямо над кубом,