Ямата-но Орочи - Халег Чудинов

Хирайшин!

Чакра алой вспышкой пронеслась по телу. Голова слегка закружилась, когда небо поменялось местами с землей, а инерция полета пропала. Котоширо мягко опустился на ноги и подобрался, готовый к немедленному рывку. Пальцы едва коснулись лунной поверхности, чакра хлынула в камень, заставляя его пойти волнами.

Дотон: Йоми Нума!

Техника Адской Трясины обратила камень в вязкую жидкость, которая хлынула вверх и поглотила с головой шиноби Унии. И ухватила за ноги того, кто на них напал, стремительно расползаясь по белым хакама серой массой. Котоширо чувствовал, как шевелятся волосы на голове и как они же встают дыбом по всему телу. Он ощущал чакру этого существа. Она была чудовищно и непостижимо сильной! Это заставляло пальцы шевелиться быстрее. Ладони с хлопком сложились в печати Змеи.

Дотон: Дайчидокаку!

Поверхность луны перед Котоширо ухнула вниз, вместе с трясиной, которую он только создал. Ровный квадратный котлован был глубиной метров в триста. По вискам Узумаки потекли капельки пота, бешеный поток чакры рвался наружу, обуздать и направить его было нелегко. Контроль стихийной чакры не был сильной стороной Котоширо. Создавая несколько дотондзюцу сразу, он действовал на пределе своих сил. И все же он смог.

Земля выплюнула наружу поглощенных ею шиноби Унии, а Котоширо с силой ударил ладонями по серому камню. Твердь под ногами тяжко содрогнулась, едва вновь не подбросив прикусившего губу от напряжения Узумаки. Но котлован перед ним схлопнулся, его стенки с грохотом сомкнулись, а поверх от рук Котоширо разбежались толстые линии джуиндзюцу.

Тяжело дыша, шиноби вливал чакру в технику проклятой печати. Он чувствовал, как утекает жизнь из спасенных им ниндзя. Котоширо мог им помочь. Но он чувствовал и чакру рвущегося из-под земли существа. Оно было живо! Руки начали неметь, тело пронзил неприятный холод, мышцы становились ватными. Сила утекала из тела, вливаясь в печать, однако по гладкой поверхности луны неудержимо расползалась сеть трещин.

Пока камень не брызнул осколками, когда из него, словно побег бамбука, не вырос алый луч, пронзивший грудь Котоширо.

— Рюджин-сама... — прохрипел Узумаки, у которого от боли потемнело в глазах и перехватило дыхание.

Линии джуина испарились, ослабшие пальцы Котоширо мазнули по твердой земле, на которую шиноби и рухнул через секунду. Алый росток рванул обратно в землю. У Узумаки возникло чувство, что он покрыт огромными крючьями, которые впились в плоть и вырывали ее клочьями. Они словно выпивали из него саму жизнь. Не будь горло и вся грудь скованы спазмом, Котоширо бы орал, что есть сил. Но изо рта вырвался только сдавленный хрип.

— Хе, — подняв взгляд, Котоширо увидел сквозь пелену на глазах, как исказились губы противника в кривой надменной усмешке. — Надо же, а ты что-то да умеешь.

Он парил в воздухе, небрежно опустив красный шест из чакры в правой руке на плечо. Из такого же материала у него висел кувшин на поясе. В левой покоился шар из темно-алого пламени. Белые одежды, белая кожа, белые волосы и белые глаза — словно призрак. Рога опоясывали голову подобно протектору, за ними в тени можно различить два круга бровей. Внешний вид и чакра подходит под описание из спецсообщения от двадцатого марта этого года, высший уровень секретности. Доступно лишь узкому кругу лиц в Унии.

— Ооцуцуки... — выдавил из себя Котоширо.

— О! Так ты знаешь и все равно решил напасть? — с насмешкой спросил пришелец. — Кагуя здесь совсем распустилась? Или... Я не чувствую ее чакры. Куда бы она могла пропасть, не в курсе? Зачем ей была нужна младшая ветвь, если тут шляются какие-то жалкие насекомые? А...

Алая молния на миг вспыхнула за спиной Ооцуцуки. Лезвие длинной и тонкой катаны уже пылало раскаленным металлом. Выпад — пространство пронзает алый, подобный прямой молнии, росчерк. Котоширо ударила в лицо ударная волна и оглушил грохот от взрыва. Однако атака появившегося из ниоткуда Дайки лишь пронзила воздух, в котором плавно парили медленно истаивающие красные бумажные журавлики.

— А ты тоже шустрый! — сквозь звон в ушах после использованной сыном Орочимару техники Стихии Взрыва услышал Котоширо. — И волосы красные. Вы не братья, случайно?

Дайки еще до слов Ооцуцуки уже направил меч в его сторону. От раскаленного оружия поднималось явно видимое марево, по багряному клинку расползались темные струпья окалины. Однако нового взрыва не последовало.

— Кто тут шустрый, так это ты, — сверкнув багрянцем Кецурьюгана, ответил Дайки.

— О... Какие любопытные глаза, — сощурился пришелец. — Глаза демона. Глаза монстра...

— Посмотри на свои, Ооцуцуки, — вновь ровным тоном ответил Дайки. — Стыдливо прячешь Риннеган за Бьякуганом?

Пришелец поднял ровно подбритый островок брови, словно удивленный заявлением Рюсея. И рассмеялся.

— Интересно! — криво оскалившись, наконец произнес Ооцуцуки. — Для букашки с земли Кагуи ты слишком дерзок. И живешь с этими глазами. Она совсем не полет сорняки?

— Копаться в земле было не в духе Кагуи, — медленно покачивая неохотно остывающим клинком из стороны в сторону, заметил Дайки. — А если это такая глупая метафора, то... Для Кагуи вряд ли Земля была просто грядкой для Шинджу.

— Вот как, значит, — Ооцуцуки подался вперед. — И чем же она для нее была?

— Откуда мне это знать? — пожал плечами Дайки. — Скажи-ка лучше ты мне... Ты