Адмирал: Адмирал. Заморский вояж. Страна рухнувшего солнца - Михаил Александрович Михеев

науки и впоследствии поразить ничем не заслуживший такого обращения мир парой сомнительных (а может, и вполне реальных) открытий, романтически настроенный молодой человек пошел в военное училище, которое, благодаря хорошему начальному образованию, окончил в числе лучших. Потом служил под началом Буденного, Уберовича, о чем, правда, не любил вспоминать, успел погеройствовать при Хасане, проявил себя в Американскую кампанию… В общем, вполне себе вызывающий уважение путь боевого офицера. Вот только речь его до сих пор некоторым казалась тяжеловатой из-за привычных с детства интеллигентных оборотов. – Поэтому давайте так, обормоты. Приводите себя в порядок, и через три часа жду здесь же, но бодрыми, веселыми и готовыми к свершениям. Буду ставить вам новую задачу.

Ну, три часа – срок, конечно, небольшой, но молодые и крепкие мужчины справились, нанеся при этом жуткий ущерб хозяйским запасам рассола. Во всяком случае, когда они вновь заходили в штаб, то впечатления упырей из европейских сказок уже не производили. Скорее уж, истинных офицеров – досиня выбритых, слегка пьяных, и готовых обсудить любую тему, от Баха до Фейербаха.

– Ну, что, явились, организмы? – добродушно ухмыльнулся Иванов. Остальные собравшиеся тоже скорчили гримасы разной степени вежливости. Впрочем, большинство выглядело не лучше – пили-то вместе. Это у полковника комплекция такая, что бочку можно влить, большинство же подобным, увы, похвастаться не могло.

Впрочем, дело оказалось простым. На словах, во всяком случае. Их дивизию переводили в категорию штурмовых, усиливая ради такого дела танковым полком. А кого ставить во главе такого полка? Ну, разумеется, героя дня, только что продемонстрировавшего, как он может в безвыходной (ну ладно, ладно, просто тяжелой, но в «Правде» газетчики выразились именно так) ситуации с минимальными потерями обеспечить эффектную победу. В общем, карьера во всей своей красе, сопровождаемая взглядами сослуживцев – одобрительными, завистливыми (таких, к счастью, наблюдалось немного) и откровенно сочувствующими. Последних оказалось большинство, и было от чего.

Полка, как такового, еще не было. Имелось твердое обещание Черняховского, а этот генерал слово держит. Но… что он обещал? Людей и технику? Неизвестно, какую технику, и непонятно, каких людей, скорее всего, новичков, которых только-только обучили, но в бою еще не обкатывали. И на формирование полка отводилось две недели – безумно мало времени…

Однако приказы не обсуждают, их исполняют, поэтому следующие две недели для Петрова закономерно превратились в вялотекущий ад. Хорошо еще, Иванов, понимая ситуацию, разрешил Петрову не формировать часть с нуля, а развернуть его батальон до штатов полка. Это серьезно облегчило задачу, плюс ко всему, техника и люди пошли буквально с первого дня. Неплохая техника, кстати, новенькая, только с заводов. Но все равно, полк – это не только люди и техника. Это свой штаб, своя служба разведки, интенданты, технические службы и еще тысяча и одна мелочь. Проще перечислить, чего там нет. А ведь остается еще куча бумажной работы. Хорошо еще, Петров догадался перевалить ее на Бормана – тот, во-первых, как и большинство немцев был в таких вещах грамотен и аккуратен, а во-вторых, с тевтонской непреклонностью построил штабных, заставив их пахать, как проклятых. Помощь от него вышла колоссальная, да и остальные, вроде командиров рот, оказавшихся вдруг комбатами, тоже не сопли жевали, но все равно, спать у Петрова получалось часа по три в сутки, и то, если повезет. А уж о боевой слаженности нового подразделения и говорить не приходилось. Ее придется отрабатывать под огнем вражеских орудий и платить кровью за ошибки.

Впрочем, на проверку все оказалось не столь уж страшно. Их не трогали еще дней десять, и все это время Петров гонял своих подчиненных в хвост и в гриву. Обкатывали новую технику, пристреливали орудия, учились взаимодействовать друг с другом. Зампотех на говно исходил и потерял сон – если Т-44 были машинами весьма надежными, с конструкцией, отработанной в основе своей еще на прошедших прошлую войну и годы службы Т-34, то ИСы… У-у, ИС-3 машина, конечно, грозная, вот только в серию он пошел только-только и, при всех своих достоинствах, обладал серьезным недостатком. Проще говоря, танк был достаточно «сырой», и проблемы вылезали с заслуживающей лучшего применения регулярностью. К тому же качество сборки на многих советских заводах тоже не блистало… Хорошо еще, опыт эксплуатации этих танков имелся, но все равно механики ходили так, словно руки у них оттянуло до земли.

Но всему хорошему рано или поздно приходит конец. И вот – гремя огнем, сметая блеском стали… Ревя дизелями, танки рванулись вперед, а справа и слева от них пошли в атаку соседние дивизии. Первое большое наступление Советской армии в этой войне началось.

Как выяснилось уже намного позже, сама идея такого наступления была ошибочной. В японской армии тоже служили не дураки, которые прекрасно поняли, что раз уж собственная попытка наступать захлебнулась, то рано или поздно пойдет обратная волна, остановить которую будет чрезвычайно сложно. Особенно когда местность в основном равнинная, удобная для использования танков. А значит, у советских войск, в которые новая техника поступала непрерывным потоком, будет серьезное преимущество, тогда как японцам восполнить потери было попросту нечем. Слишком велики оказались потери именно в технике, и, хотя часть подбитых машин удалось восстановить, это все равно выглядело каплей в море. Обычно после того, как в танк попадал стодвадцатидвухмиллиметровый снаряд, восстанавливать было уже нечего. Так что танковые сражения сейчас стали для японской армии строго противопоказаны.

Можно было, конечно, упереться рогом и стоять насмерть, это вполне соответствовало кодексу бусидо. Вот только на этот раз в японском штабе возобладали иные настроения. Чем может кончиться слепое преклонение героическим наставлениям давным-давно сгинувших предков, стало ясно уже во время провала наступления, когда потери никак не перекрывались достигнутыми успехами. И потому действия японского командования приобрели на удивление осмысленный характер.

Вместо того чтобы устраивать сражение, японцы… отступили. Впереди остались только сформированные из китайцев колониальные части, многочисленные, но малостойкие, а потому в бою особой ценностью не обладающие. А чтобы подбодрить их и внушить необходимость стоять до конца, позади разместились мобильные японские заградотряды, до предела насыщенные пулеметами. Перспектива угодить под их огонь в случае попытки несанкционированного отступления здорово поднимала боевой дух кому угодно, и китайцы исключением не являлись.

Основные же войска отвели назад, за спешно выстроенную линию обороны. Здесь японские военные инженеры совершили небольшое, но крайне необходимое сейчас чудо. Верно оценив ситуацию, японцы пришли к выводу, что наступление у советских войск сможет развиваться на сравнительно узком участке фронта – в иных местах рельеф местности не давал Черняховскому и спешно прибывшему