Фантастика 2025-68 - Алексей Владимирович Калинин

имел квадратный подбородок, что являлось верным признаком смелого и мужественного человека. Тут, правда, есть вот какое «но»: наш Комендант — не человек, а антропоморфный боевой робот, также известный как голем.

Так называлась старая, проверенная временем модель, на которую не пожалели титана. В его затылке располагались ядерная батарейка с зарядом на двести лет и мощный нейроморфный процессор, а силе механических рук мог позавидовать библейский Самсон. Выглядел голем поистине устрашающе: исполинского роста, с широкой грудью и головой, напоминающей оскаленный череп, в глазницах которого демоническим огнем горели красные лампочки.

Комендант был здешним старожилом, он служил на Сиротке со дня основания колонии-поселения. А до того руководил антитеррористическими операциями. В том числе участвовал и в резонансном разгроме Комитета освобождения Марса — экстремистской группировки, боровшейся за независимость колонии. В свое время эти бунтари-боевики навели изрядного шороху в Системе, совершив три неудачных покушения на губернатора Марса и проведя несколько атак на земные космопорты и вокзалы. Столько крови пролили во имя своей цели, дьяволы с красной планеты!

Несмотря на то, что дисциплина в наших рядах хромала на обе ноги, Комендант как-то умудрялся поддерживать порядок в Форте. Он, точно рентген, видел насквозь каждого. Знал наши достоинства и, особенно, недостатки. Голем умел взбодрить вовремя сказанным словом, а когда требовалось, то и хорошенько припугнуть.

Как и большинство других антропоморфных роботов, Комендант имел свой индивидуальный характер. Видимо, у тех, кто его программировал, с чувством юмора был полный порядок, так что и свое творение они сделали хохмачом. Умение пошутить сочеталось у голема с цинизмом. К примеру, в его кабинете над письменным столом висела репродукция картины «Девочка с персиками». И наш глава Форта немного подправил этот портрет. Несколькими штрихами фломастера он превратил румяные фрукты в плазменные гранаты, а августовский день за окном — в дымящееся поле битвы. По центру картины красовалась надпись: «Гранат не надо бояться! Они ручные!».

А если бы у Коменданта имелся свой фамильный герб, там наверняка был бы изображен дьявольски острое мачете — смертоносный скипетр, с которым он никогда не расставался и предпочитал любому другому оружию. Этот полуметровый тесак голем выточил собственноручно из старой рессоры вездехода. В руках своего создателя он превращался в грозное оружие, способное рассечь надвое все что угодно.

Когда мы с Сапогом вбежали в кабинет Коменданта, чтобы доложить о происшествии, начальник как раз заканчивал точить мачете алмазным бруском. Наш сбивчивый доклад он выслушал внимательно, ни разу не перебив. Только понимающе кивал, похлопывая лезвием по перепачканной машинным маслом ладони, и бросал быстрые взгляды то на меня, то на Сапога.

— Все? — спросил Комендант, когда мы замолчали.

— Так точно, — ответил я.

— А что показал радар?

— А ничего. Умер радар.

— Как это «умер»? Когда?

— Четыре дня назад.

— Что за разгильдяйство? Почему мне не доложили?

Я почесал затылок:

— Из головы как-то вылетело.

— Из гялявы вилитела, — сюсюкая, передразнил меня голем и уже нормальным голосом констатировал. — М-да, с дисциплиной у нас полный швах. Чтоб это было в первый и в последний раз!

Комендант отложил в сторонку мачете и стал расхаживать по кабинету.

— Может быть, промахнулись с доставкой груза? — спросил он.

— Вряд ли, — усомнился я.

— А что, если это был метеорит?

— Да непохоже.

— А на что похоже?

— На летательный аппарат.

— Думаешь, тюремная баржа?

— Точно не баржа. По размерам не подходит.

— Остаются два варианта: вынужденная посадка корабля снабжения или... — Комендант выдержал театральную паузу. — Или начальство наконец прислало вам замену.

По моим губам скользнула мечтательная улыбка. Этот вариант мне очень понравился.

В разговор вклинился Сапог:

— Да стопудово, наши! Мое армейское чутье меня ни разу не подводило!

— Это не аргумент, — ответил Комендант.

— Ты меня что, за салагу держишь? Я ветеран, у меня медалей не счесть! Мне генерал Каюмов благодарность объявил! Лично! — истерично прохрипел Сапог.

Наш ветеран славился своим хамством и грубостью. Он был единственным, кто «тыкал» Коменданту. Тот относился к этому нарушению субординации снисходительно, наверное, полагая, что Сапога уже не исправишь.

— Так что? Когда выдвигаемся? — резко сменив тон на заискивающий, спросил Сапог.

— «Выдвигаемся»? — голем снова взял в руки мачете. — Для начала доложите, кто разрешил вам оставить пост?

— Что? Какой, к черту, пост?! Когда... Когда... Звездолет! — захлебываясь словами, затараторил Сапог.

— Самовольное оставление боевого поста приравнивается к дезертирству. По законам военного времени дезертирство карается расстрелом на месте, без суда и следствия. Но так как мы живем в относительно мирное время, ограничимся штрафом и записью в личном деле, — отчеканил Комендант.

— А я не покидал пост, я в увале. Сегодня Проныра заступает, — нашелся подлюка Сапог.

А я сказал:

— Штрафуйте сколько влезет. А еще лучше увольте и отправьте домой.

— Оштрафую, не переживай, — закивал наш главный и стал размышлять вслух. — Так, давайте подобьем бабки. У нас есть два варианта: неудачная посадка или аварийное приземление... Для начала надо составить рапорт и отправить куда следует.

Тут и я не выдержал:

— Да какой, к черту, рапорт?!

Меня поддержал Сапог:

— Комендант, нужно поторапливаться. До места посадки или... крушения путь неблизкий. И время нас ждать не будет. Пыжи уже туда, как пить дать, намылились. Тут дело такое, кто успел, тот и съел.

После непродолжительной паузы тот, кому по должности было положено принимать решения, произнес:

— Ладно. Даю добро. Предлагаю назвать нашу поисковую экспедицию «Дорога перемен». Вопросы есть? Вопросов нет.

— Вот это по-нашему! — просиял Сапог.

Но веселился он недолго.

— Ты остаешься в Форте, — огорошил его голем.

— Остаюсь?

— Так точно. Я сам возглавлю поисковый отряд. А на время моего отсутствия командование Фортом примет старший техник Гуччин.

Сапог весь позеленел от злости:

— Гуччи? Этот кретин будет мной помыкать? Мной? Ветераном! Да у меня медалей не счесть! Мне генерал Каюмов благодарность объявил! Лично!

Уязвленное самолюбие Сапога рвало и метало. Сначала он уговаривал Коменданта взять его в отряд, бравируя своим боевым прошлым, — не сработало. Потом умолял, чтобы его поставили главным вместо Гуччи, — и опять мимо лузы. И тогда Сапог перешел на угрозы. Тут я еле сдержал смех. Угрожать? Кому? Боевому роботу? О, наш ветеран точно был не в себе!

— Я буду жаловаться! — закричал вконец отчаявшийся Сапог.