Люди огня - Наталья Точильникова

По ту сторону фонтана сидят по-турецки несколько бородачей в белых балахонах. В середине — мулла Мухаммад Абу Талиб. Я его узнал по фотографии. Черная окладистая борода, усы, маленькие острые глазки. Над всем этим возвышается белая чалма.

Я смотрел на него с любопытством. Недавно движение Муридан провозгласило его «повелителем правоверных», то есть халифом, наместником «посланника Аллаха», правда, никто больше с этим не согласился. «Повелитель правоверных» — титул владыки всех мусульман, а не кучки афганцев. «Если кто-то захочет присоединиться к халифату и признать муллу Мухаммада халифом — то мы не возражаем», — ответили муриды. Но никто не внял.

Мы сели и поприветствовали друг друга.

В дальнем углу зала я заметил еще одну фигуру, с головы до ног закутанную в черное. Женщина? Жена? Ничего удивительно. У них тут даже святые женаты.

Я повторил ультиматум Эммануила, но при этом добавил, что компромисс в принципе возможен, что Махди вовсе не доставит удовольствие уничтожение одного из древнейших городов мира (явная лесть) и что мы могли бы договориться.

Надо сказать, что по поводу того, кто такой Махди, в исламском мире существуют существенные разногласия. Партия Аиши, бессмертной вдовы Магомета, в основном считает, что Махди — это пророк Иса (Христос то есть), который вернется перед концом света, чтобы сражаться с антихристом. И Аиша^[4] подтверждает это многочисленными хадисами (высказываниями Магомета) и цитатами из Корана.

Партия же Фатимы^[5], дочери пророка, считает, что это двенадцатый праведный алид (то есть потомок ее мужа Али), который скрылся. То есть ушел куда-то в горы и не вернулся. И фатимиды ждут его возвращения. Судя по всему, Муридан должен был придерживаться первой концепции.

«Повелитель правоверных» был любезен и обходителен. Предложил кофе (я не отказался), поинтересовался здоровьем Эммануила. Последний вопрос меня рассмешил, но я сдержался.

— Прекрасно! По крайней мере, пули не берут.

— Удивительно!

— Самому пришлось наблюдать.

— Трудно в это поверить.

— А вы посмотрите за окно.

За окном, высоко в небе, висела Дварака.

Мулла не стал смотреть. Он прекрасно понял, что я имею в виду.

— И что обещает нам Эммануил, если мы сложим оружие?

Мулла Абу Талиб внимательно смотрел на меня. Наконец-то разговор приобрел серьезный оборот.

— Жизнь — сейчас и место в раю потом. Кроме того, если вы признаете Эммануила Махди, то сохраните все ваши завоевания, иначе режим будет сменен.

— Тот, кто был повелителем правоверных, вряд ли согласится на столь малое…

— Махди не может вам обещать сохранения титула. Но ведь это всего лишь титул…

Терпеть не могу эти восточные разговоры. Вокруг да около! Ну, да или нет? Мулла обещал подумать и «выработать концепцию».

Мы шли по ковровой дорожке к вертолету. Я не был доволен. Переговоры не привели ни к чему.

Позади звучал женский голос, слишком далеко, чтобы можно было разобрать слова. Выходя из дворца, я заметил, что дама в черном последовала за нами, где-то в конце делегации.

Филипп шел справа от меня, Марк — слева. Это важно.

Филипп рванулся влево, пытаясь столкнуть нас с дорожки, но не успел. Его тело обмякло, и я подхватил его и почувствовал горячую влагу между пальцами. Только тогда я понял, что случилось. Оркестр резко замолк. Я не слышал выстрела. Меня поразила тишина.

Подоспел Марк.

— Он ранен?

Почему-то я был уверен, что убит.

— Ранен, — констатировал Марк.

— Разрешите, я врач.

Я с удивлением посмотрел на закутанную в черное женщину. Впрочем, даже муриды разрешают женщинам работать в медицине. Просто странно видеть врача в чадре.

Мы осторожно подняли Филиппа и погрузили в вертолет. Я больше не собирался здесь оставаться.

«Врач» сделала попытку погрузиться за нами. И тут в мозгах у меня прояснилось. Шпионка? Шахидка! И я отстранил ее.

— Я только врач.

Альтернативы не было. Мне как-то не пришло в голову прихватить с собой врача.

— Марк, ты можешь ее как-нибудь проверить?

Марк отобрал у охранника металлоискатель и провел вдоль чадры. «Врач» стояла смирно. Марк отрицательно покачал головой.

Я не доверял металлоискателям. Здесь бы собаку, натасканную на взрывчатку. Я был готов поверить, во что угодно вплоть до миниатомной бомбы, спрятанной под чадрой.

Филипп застонал.

— Отходит, кажется, — прошептал Марк.

Я переводил взгляд с Филиппа на нее и с нее на Филиппа. Я колебался.

— Да пусть лезет! — процедил Марк. — Где наша не пропадала!

Я молчал.

— Двараке ничего не грозит. Господь с нами. Помнишь Бургундию?

— А мы?

— Черт с нами!

Последнее, пожалуй, верно.

— Проходите, сударыня, — усмехнулся я.

И дама в черном прошмыгнула к Филиппу. Никаких медицинских инструментов я не заметил. Она просто положила руку ему на грудь. Он задышал ровнее. Мне бы удивиться, как следует. Но мозги опять отключились.

— Ладно, стартуем.

И мы взмыли в воздух.

Мы подлетали к Двараке. И ничего не взорвалось. И Филипп был жив. Я уже думал, что мы его довезем, когда взрыв все-таки раздался. Я резко обернулся, опасаясь увидеть лужи крови и оторванные части тел. Но все были целы, только «врача» отбросило от Филиппа.

— Это ракета, — пояснил Марк. — Под нами. Не задело. Последний салют движения Муридан.

Но я смотрел на Филиппа. Он не дышал. Я встал, шагнул к нему и закрыл ему глаза.

— Прости, Филипп, второй раз ты меня спасаешь.

Потом перевел взгляд на нее. Трудно судить о чувствах человека, лицо которого скрыто чадрой.

— Я ничего не могла сделать. Меня отбросило. Сожалею.

Я видел.

— Смотрите за ней в оба! — приказал я охране и вернулся к Марку.

Эммануил встретил нас сам на вертолетной площадке, на крыше дворца. Мы вынесли тело Филиппа и положили к его ногам. Он опустился на колени. Я уже знал, что произойдет. Господь взял Филиппа за руку, и его раны начали затягиваться. Потом он вздрогнул и закашлялся. Открыл глаза.