Сын Петра. Том 5. Ветер перемен - Михаил Алексеевич Ланцов

Ознакомительный фрагменттот — правый приток Лены. Одна из наиболее крупных рек в верхнем течении бассейна Лены, ближе всего подходящая к рекам, впадающим в Охотское море. В том числе в районе Охотского острога.

[24]

Большой устойчивый поплавок в форме диска буксировали за лодкой на канате. В центре него помещали шарик «неваляшки» с высоким пером и асимметрией балансировки. К нижней ее части крепили достаточно тонкую веревку со свинцовым грузиком, достаточным и для компенсации течения, и стабилизации «неваляшки». Если гладкий, круглый грузик касался дна, натяжение пропадало и перо «неваляшки» опускалось. Происходила этакая «поклевка». Выставляя нужную длину веревки, можно было проверять акваторию просто катаясь по ней.

[25]

20×10 саженей это 50,8×25,4 м в новой системе СИ.

[26]

Например, португальский галеон Padre Eterno, спущенный в 1665 году для торговли сахаром, имел водоизмещение 2000 тонн. Хотя португальцы и испанцы начали строить такие галеоны уже в 30-е годы XVII века.

[27]

Плотина длиной 30 км (20+10) высотой 120 м и с основанием 120 м это до 150 млн. кубов грунта (так как там указанная высота нужна не на всем протяжении). Для сравнения при строительстве Волго-Донского канала было извлечено около 150 млн. кубов.

[28]

Самарово это современный Ханты-Мансийск.

[29]

Местное название «парижской зелени» (это было одно из несколько десятков названий), то есть, смешанного ацетата-арсенита меди. В оригинальной истории его впервые синтезировали в 1778 году. В реалиях книги Алексей, неплохо разбиравшийся в ядовитых веществах, синтезировал его в последние годы XVII века, благо, что технологически это несложно. На вид это кристаллический порошок зеленого цвета, нерастворимый в воде. Один из самых токсичных мышьяк-содержащих препаратов против грызунов и насекомых. В большинстве стран запрещена из-за токсичности, за исключением окраски корпусов морских судов для защиты от обрастания.

[30]

Поясню ценителям. Если открыть словарь Даля и посмотреть норму употребления, то становиться ясно, что слово «последний» в противовес «крайнему» в данном контексте соотносится как завершенная и не завершенная формы. Поэтому «последний путь», но «крайний в очереди». В данном случае «крайнее нападение» означает, что оно не последнее.

[31]

После того, как у шотландцев была выкуплена колония Каролина, ее главный город Чарльстон, был переименован в Карлоград. Русификация названий много, где применялась в новых регионах, являясь государственным стандартом.

[32]

Верста в новой СИ 2,54 км. 500 верст это 1270 км.

[33]

Мясоед — период времени между постами, когда употребляется мясная и молочная пища. Зимний идет от Рождества до Прощенного воскресенья. В реалиях книги в России ввели не только летоисчисление от Рождества Христова, но и Новоюлианский календарь, который царевич припомнил и предложил. Отчего и Рождество отмечали 25 декабря, а не в январе.

Пролог

1708 год, январь, 10. Москва

— Это же все, все, что нажито непосильным трудом, все погибло! — убивался Лопухин старший[1].

И плакал.

Искренне. Навзрыд…

Взрыв на пороховой мануфактуре потряс всю Москву. Громыхнуло так, что на версту окрест окна повыбивало. Там, где они были, конечно.

Петр же смотрел холодно и равнодушно.

— Что там случилось? — спросил он у неприметного человека, стоявшего за спиной причитающего.

— Готовый порох своевременно не вывезли. Складывали в одном месте навалом. Кто-то рядом с ним решил покурить…

— КТО⁈ КАКАЯ?!. — воскликнул Лопухин старший, вскакивая. К счастью, его крик потонул в гудке. Где-то недалеко спускал пар с парового котла.

— Свидетелей не осталось. — развел руками, сотрудник полиции.

Алексей таки сподобился. И на базе ведомства Федора Юрьевича Ромодановского создал полицию с ее вполне обычными функциями. Во всяком случае начал эту структуре создавать, так как нужда в ней имелась весьма изрядная. И в уличной патрульно-постовой службе, включая конную полицию, и в службе участковых, и во всяких следственных структурах вроде импровизации на тему МУРа. Да и ОМОН для поддержания общественного порядка требовался. Но начало не финал и требовалось проделать еще очень приличную работу. В том числе и потому, что подобное ведомство создавалось, по сути, впервые в мире. Во всяком случае в современном его виде[2]…

— Но хоть кто-то что-то видел? — холодно поинтересовался царь.

— Мы опросили всех окрест, но это ничего не дало. Осмотр места взрыва позволил установить личности большей части погибших. Их опознали. Двое пропали без вести. Сейчас ищем. Вполне возможно, что они непричастны, но после взрыва испугались и попытались скрыться.

— НЕПРИЧАСТНЫ⁈ — рявкнул Лопухин старший.

Сотрудник полиции ничего не ответил.

Петр же кивнул, принимая ответ. И отпустил сотрудника, предупредил, чтобы ему докладывали о ходе расследования. А когда тот ушел, обратился к стенающему родичу:

— Порох почему не вывозили?

— Управляющий там погиб. Не ведаю.

— Это ваша мануфактура. Кто должен ведать? Я⁈ Леша⁈

— Узнаю.

— Узнай. — холодно процедил царь. — Ступай.

— А как же нам быть?

— Как? Новую мануфактуру строить. Порох не вывозили с мануфактуры? Не вывозили. Ваша вина. Была бы война — шкуру бы спустил. А так — все восстановить и сделать лучше прежнего. Сроку — год.

— Но как же…

— Виновного промеж себя ищите. Кто недоглядел. Да с умом ищите. Мне с того — ни горячо, ни холодно. Мне мануфактура надобна! Если еще раз по такой дури сгубите — накажу и более не доверю. И селитряной лишу! Ясно ли говорю?

— Куда уж яснее! — вскинул руками Лопухин в примирительном жесте. И в темпе ретировался, поняв, что сострадания у царя не дождется, а вот тумаков…

Царевич весь разговор сидел молча.

Пил кофе.

В этот раз сваренный по-турецки. Крепкий, черный, горький.

— Нет ты видел? Видел? — спросил Петр у сына, когда дед Лопухин вышел. — На таком производстве! Ох олухи! Ну как с ними работать?

— Отец, другого народа у нас нет.

— Спасибо сынок, — саркастичным тоном произнес царь и поклонился Алексею в пояс. — А то я дурак старый о том и не ведаю.

— Кофе хочешь? — улыбнулся сын.

— Водки хочу.

— Я тоже хочу водки, но кто тогда работать будет? Он что ли? — кивнул сын на дверь, куда вышел старший Лопухин. — Думаешь он какой-то вывод сделает?

— И что ты предлагаешь?

— Отец — мы слишком сильно рванули вперед. Очень сильно. И прыгнули выше своей головы. Оттого и ломается все, да взрывается. Вспомни, что