Чаша небес - Ларри Нивен

Ознакомительный фрагменттележка: в создаваемой слабым вращением гравитации плавающие подносы использовать не получалось. Вокруг тележки, нагруженной экзотическими фруктами, тут же сгрудились те, кому еще веками не суждено будет попробовать ничего подобного. Фред, а следом Терри бесцеремонно ввинтились в толпу, стремясь урвать и себе кусочек.

– Милый, – ласково позвала Бет, – отойдем?

Клифф посмотрел поверх голов толпы. Какой-то земной бюрократ с трудом удерживал рвущуюся с поводка собаку, формами напоминавшую утыканный шерстью тортик. Собака норовила заглотать чью-то блевотину. Трое спутников бюрократа ржали, глядя на это зрелище. Большинство участников вечеринки, сколь мог Клифф судить, отрывались куда мощней его самого.

Плевать.

Уж почти наверняка их он видит в последний раз – техников, сооружавших «Искательницу солнц», бесчисленных бюрократов, делавших вид, что причастны к проекту чем-то дельным, психологов, инженеров, испытателей, дублеров, которым не повезет открыть глаза под светом чужого солнца. Он скорчил гримасу и переждал это неприятное мгновение. Оно прошло. Все такие моменты проходят. По крайней мере большинство.

– Сердце мое полно, а стакан пуст.

Она сочувственно кивнула.

– На «Искательнице» будет не до пирушек.

– Ну да, в полете… капитан Редвинг нас по головке не погладит.

– Он не из таких. Он нас скорее через ускоритель вышвырнет.

Глаза ее смеялись. Ну же, говорили они, празднуй, пока можешь. Глядя в них, он чувствовал, как отступают сомнения, страх и… эмоции, которым вовсе не было имен.

Хорошо, пусть так.

Они стояли, сплетя руки на запястьях друг друга, и смотрели, как медленно, в молчаливом величии вертится Земля. На краю поля зрения проплывала «Искательница солнц», подобная худощавой голодной акуле.

Действительно, чем не акула, готовая ринуться в океан ночи? Вон пасть корабля – магнитная воронка, только и ожидающая запуска, когда «Искательница» разинет ее на полную и начнет медленное смещение на окраину Солнечной системы. Первый могутный зевок, однако, приведет акулу в окрестности центрального светила, где она поживится солнечным ветром – топливом для затравки. За пастью рубиново сиял перехвативший тушу обруч рубки управления, где продолжали суетиться техники. Клифф следил и за другими крохотными фигурками в скафандрах, сновавшими по всей длине длинного вращавшегося цилиндра, зажатого между хранилищами НЗ: в этом цилиндре располагались жилые зоны и колыбели криосна. Еще дальше – хлопково-белые, словно изборожденные морщинами с поверхности, напичканные интеллектроникой радиаторы двигательной системы, их цилиндрические вентканалы открываются в камеры сгорания, а оттуда, из этих жирных, перечеркнутых реброкольцами бочек, выдаются сопла выброса. Над этим участком туши нависали, как седельные попоны, кластеры крупных желтых топливных ячеек, призванные питать зверя, когда корабль с ускорением ринется в глубокую тьму и канет в неизвестность. Начиная с этого этапа столетиями будут они фильтровать жидкую ионно-протонную кашицу сквозь магнитные щиты, и акула – «Искательница солнц» примется пожирать пищу, для коей создана, – световые годы пространства.

Они уже плавали на этой рыбе в облако Оорта, испытывали двигатели, выявляли и устраняли ошибки, допущенные предшествующими четырнадцатью звездолетами. Запускали экспертные системы ИИ, искали, где плохо склепано и наискось застрочено, улучшали и прогоняли снова. Каждый корабль первых поколений межзвездного флота сам по себе явился экспериментом. Каждый чему-то учился у своих предшественников. Инженеры и ученые делали свою работу, каждый новый корабль становился все лучше. Направленная убыстренная искусственная эволюция. Теперь они считали, что готовы нырнуть на самую глубину. Глубину пространства и времени. Время это пролетит и унесет с собой всех, кого они знают.

– Какая милашка, правда? – сказал мужской голос позади них.

Это был Карл, долговязый нескладный офицер-технолог. Он обнимал за талию Мей Лин.[2] Выглядел Карл несколько непривычно для себя: глаза его туманились, лицо покраснело. Клиффу показалось, что офицер-технолог загасил косячок чего-то слишком крепкого. Мей Лин, напротив, выглядела крайне оживленной, глаза ее сверкали.

– Ага, – сказала Бет, оглядывая ее боковым зрением, – и мы надеемся, что ты ее удовлетворишь.

– Ну дык, – изрек Карл, сделав вид, что не замечает подначки. – Она такая красотка, наша «Искательница».

Мей Лин заломила бровь, кивнула.

– Прощаемся с Землей? Как думаете, что станут о нас тут думать, когда долетим?

– Хотелось бы, – сказала Бет, – установить мировой рекорд долгожительства среди женщин.

Все рассмеялись.

– А тяжело со всеми прощаться, мм? – склонилась в сторону Клиффа Мей Лин. – Ты тут ошиваешься почти весь вечер, сторонишься.

Он с опозданием вспомнил, что проницательность у Мей Лин – сильная черта. Поняла, что его нужно приободрить. Их всех стоит приободрить.

– Гм, да. Я так подумал, что я человек мира. Надо только понять, какого именно мира.

Собравшиеся жалостливо закивали.

Карл с мимолетной усмешкой исполнил свой самоновейший фокус. При низкой гравитации, созданной вращением, ему не составило труда вылить из бутылки темно-красное вино и тут же тремя быстрыми движениями ножа рассечь струю на три порции, упавшие в три подставленных Мей Лин бокала.

– Впечатляет, – признала Бет, и они выпили.

– Есть новости, – заметил Карл. – От Глории идет гравитационное излучение, ну да это все знают. Так вот, там нет сигналов. Один шум.

– И что это нам дает? – спросила Бет.

Клифф читал по ее лицу однозначный вердикт, и был этот вердикт отнюдь не в пользу Карла. Увы, Карл об этом так и не узнает.

– Во-первых – сверхцивилизации на Глории нет.

– Мы уже установили, что там нет электромагнитных сигналов, – уточнила Мей Лин.

– Ну да, – сказал Карл, – однако высокоразвитые инопланетяне могли…

– Это вечеринка, – прервала Бет ласково, – имей же ты совесть.

Принять такой явный сигнал Карл смог. Пожав плечами, он перехватил Мей Лин покрепче и удалился. Было заметно, что Мей Лин тяжело идти.

– Ты стервочка, – одобрил Клифф.

– Мы его много столетий не увидим.

– Мы его увидим на следующей неделе.

– Так говорят. А ты что думаешь насчет гравитационных волн?

Тут жужжание веселой толпы перекрыл возглас вооружившегося микрофоном спикера научников:

– Эй, ребята, у нас сигнал с Альфы Центавра! Они желают вам хорошенько разогнаться.

Кто-то захлопал в ладоши, и жужжание возобновилось.

– Милый жест, – прокомментировала Бет. – Они его четыре года назад должны были послать.

– Думаю, – сказала, подойдя со спины Клиффа, Тананарив Бэйли, – что сигнал прибыл год назад, но огласили его только сейчас.

Клифф и не заметил, как она приблизилась. На Тананарив было больше одежды, чем на многих женщинах вечеринки, что не мешало ей выглядеть поистине великолепно: она казалась живым взрывом оранжево-коричневого пламени на темном фоне открытых лица и рук. С ней был Говард Блэр, о котором Клифф вспомнил, лишь что это энтузиаст защиты животных и в прошлом фанат телоскульптуры.

Бет кивнула.

– Как только улетим, станут накапливаться задержки: переговариваться с нами будут разные поколения. Все равно что вызывать духов. А что ты там