Горькие звёзды - Станислав Змрок

ничего. И они ничего не решали. Толстая директриса же, кажется, в гробу видала какого-то столичного выскочку, многословно, презрительно и с обильным упоминанием абсолютно неизвестных парню бюрократических реалий обосновав, почему он должен выйти за дверь и никогда не возвращаться. Павел не мог так просто отступить и как-то уболтал директрису хотя бы спросить у завхоза насчет тех экспонатов. Но завхоз не отвечала по внутреннему телефону, так что директриса отправила парня поискать ее самостоятельно. Завхоз таки встретилась ему в коридоре, но на его слова ответила красноречивым взглядом и исчезла, напоследок отфутболив его назад к директрисе. «Но я у нее уже был…» — растерянно сказал Павел закрывшейся перед его носом двери.

Но мир не без добрых людей. Видевшая эту сцену из противоположного конца коридора пожилая сотрудница подошла к потерянному парню и сказала, что экспонаты в свое время были получены сестрой Зиновьева от жительницы одной из самых удаленных деревень района, которая была знакомой («Если вы понимаете, о чем я, молодой человек») незадачливого пророка, и первой встретила его в тот день, когда он был «оглашен».

Вот это было что-то новенькое! Никакая такая знакомая не упоминалась среди вороха документов и свидетельств, известных Павлу. Имея нескольких сочувствующих «где надо», встретиться с ней было делом времени, лишь бы она еще была жива. Полицейский Захаренко быстро навел справки и получил фамилию и адрес, а секретарь Вячеслав организовал парню дорогу с утренней оказией.

Дорога вышла нудной и долгой, шоферу старого грузовичка еще нужно было сворачивать по рабочим делам, а потом машина немного поломалась, а в другом месте завязла в неизвестно откуда взявшейся грязи. К вечеру они достигли какого-то колхоза, где после неуютной ночевки шофер передал парня по эстафете своему коллеге, и тогда Павел узнал, что предыдущий день был разминкой, так как новый шофер оказался подвыпившим, говорливым как баба, а его драндулет, казалось, еще застал мамонтов живыми.

Как бы то ни было, к вечеру второго дня пути Павел достиг маленькой деревни на краю Ойкумены и, пройдя через деревянную калитку в никем не охраняемый дворик, постучался в дверь бабы Нади.

К счастью, старушка оказалась вполне адекватным человеком, и потому пригласила интеллигентного парня с важным делом и перспективой оплачиваемой ночевки к скромному ужину и вечернему чаю.

За чаем Павел изложил ей свою легенду и свое дело.

Он — аспирант московского института, пишет кандидатскую по малоизвестным культам советских времен, очень заинтересован историей забытого пророка Зиновьева, с кем, как ему стало известно, баба Надя была знакома в молодости и даже видела какие-то культовые предметы или другие свидетельства культа.

Он посетовал на нетерпимость тогдашних властей и незавидную судьбу Зиновьева, и поманил бабу Надю перспективой увековечивания ее имени на страницах пусть и скромного, но самого настоящего научного труда. Между делом парень даже показал ей в ноутбуке черновики будущей диссертации и обширную базу материалов, в расчете, что она тогда не примет его за какого-нибудь плутоватого агента коллекционеров, пытающегося выцыганить у нее памятные предметы.

А она и не думала ничего такого. Услышав, что Павел хотел бы узнать у нее о неком таинственном храме, где Зиновьев встретил свою Златоглавую богиню, так же известную как Звездная Дева или Дочь космоса — каковой храм так и не был обнаружен за все шестьдесят лет после «просветления», хотя милиция и КГБ перетрясли все действующие, переоборудованные или тайные храмы и другие притоны «опиума для народа» — баба Надя лишь усмехнулась и покачала головой:

— Не там ищешь, внучек. Все те храмы на юге, а Мишка… Зиновьев пришел тогда с севера.

— С севера? Но ведь там ничего нет… — удивился Павел. И действительно, судя по картам, к северу от деревни была безлюдная пустошь. Пустота… вполне достаточная, чтобы вместить небывалое.

— Там есть горы. И пещеры. Мишка еще в детстве начитался какой-то приключенческой муры, вообразил, что сможет найти какие-нибудь древние цивилизации, потерянные миры. А у нас как раз место такое поблизости — подходящее. Вот он и совершил несколько «экспедиций». Так мы и познакомились.

— Подходящее? Он всерьез думал, что среди холмов могло спрятаться что-то не замеченное людьми?

— Не совсем. У нас тут… в начале шестидесятых упало что-то. — задумчиво протянула баба Надя. Павел перестал дышать. — Без грохота и огня, но несколько деревенских видели дымный след и слышали далекий удар в горах. Сам знаешь, какие времена были: спутники, Гагарин, взвейтесь да развейтесь. Местные боялись, что вояки уронили что-то космическое, секретное. В газетах ничего не написали. Никто «откуда надо» так и не приехал, наверно. Вот Мишка и услыхал такие слухи, заинтересовался. Он приносил какие-то черепки… Я их потом отдала его двоюродной сестре! — спохватилась баба Надя.

— Он… не говорил, где тот «храм»? — с горящими глазами спросил Павел.

Баба Надя лишь покачала головой:

— Последняя экспедиция изменила его. Он и собственную фамилию забыл. А его россказни о чужом мире, башнях до космоса, армии архангелов — даже изустно стеснялись повторять. Но, вроде, он ходил в дальнюю часть гор. Там меньше всего натоптано.

Они еще немного поговорили о том, о сем, потом баба Надя устроила Павла на ночлег. Когда он вернулся из сортира во дворе и собирался зайти в выделенную ему комнату, баба Надя тихо окликнула его и сказала:

— Я видела Перо. Это ведь все взаправду. Не ходил бы ты туда, милок. А то вернешься… как он.

Павел задумчиво кивнул и отправился высыпаться. Завтра предстоял долгий день.

2

Перо Златоглавой

Солнце давно перевалило через высшую точку и клонилось к закату. Пробирающийся по небольшому ущелью Павел протирал лоб намоченным платком, обдумывая свое нелегкое положение. Хоть утро и выдалось очень свежим, но днем солнце вспомнило о своих летних обязанностях и отрабатывало долг сразу за несколько последних прохладных дней, так что, парню пришлось скинуть куртку — конечно же, внимательно проверив, чтобы клапан внутреннего кармана был надежно закрыт. В воде недостатка не было: хоть литровая спортивная бутылка и опустела давным-давно, но среди дальних рядов скал обнаружилось множество ручьев и ключей, дававших непривычно чистую, хоть и немного жесткую воду. Благодаря избытку воды скалы и ущелья не знали недостатка и в растительности, в тени которой можно было отдохнуть, когда полуденное солнце стало жарить совсем уж немилосердно. Достигнув же границы гряды, Павел увидел сквозь обвал густой лес на северной равнине и вдохнул полной грудью того самого хвойного воздуха, который с пары вдохов повышает настроение даже самому грустному человеку.

А грустить