Красная трава - Борис Виан

Вольф выбрал у себя на тарелке аппетитную кость и переложилее в тарелку сенатора Дюпона, который восседал напротив него с элегантноповязанной вокруг тщедушной шеи салфеткой. Преисполненный ликования сенаторобозначил было веселый лай, но тут же трансформировал его в великолепномодулированное мяуканье, почувствовав на себе тяжесть разгневанного взглядагорничной. Та тоже поднесла свои дары: скатанный ее чернющими пальцамипреизрядный шар хлебного мякиша. Сенатор проглотил эту штуковину со звучным«глыть».

Остальные четверо разговаривали в традиционном застольномжанре: передай мне хлеб, у меня нет ножа, одолжи мне перо, где же шары, одна изсвечей у меня ни черта не кочегарит, кто же победил при Ватерлоо, каждыйпонимает в меру своей исперченности и каждый кулич свою начинку хает. Все этовесьма немногословно, так как в общем и целом Сапфир был влюблен в Хмельмаю,Лиль — в Вольфа… и наоборот — для пущей симметрии. И Лиль была похожа наХмельмаю: у обеих были длинные светлые волосы, поцелуйные губы и тонкие талии.Хмельмая носила свою повыше по причине усовершенствованных ног, зато Лильвыказывала более красивые плечи, ну и Вольф на ней женился. Без своеготабачного комбинезона Ляпис Сапфир сделался куда более влюбленным; это былапервая стадия, он пил чистое вино. Жизнь была пуста и в ожидании, не грустна.Это для Вольфа. Для Сапфира — бьющая через край и не поддающаяся определению.Для Лиль жизнь была необходимостью. Хмельмая о жизни не думала. Она жила — итолько, такая милая, оттого что уголки ее глаз были как у лани или пантеры.

На стол подавали, и со стола убирали, кто — Вольф не знал.Он не мог поднять глаз на прислугу, он стеснялся. Он налил вина Сапфиру,который выпил, и Хмельмае, которая засмеялась. Горничная вышла и вернулась изсада с консервной банкой, полной земли и воды; чтобы его подразнить, она сталазаставлять сенатора Дюпона проглотить эту смесь. Тот поднял в ответ адскуюшумиху, сохраняя, однако, достаточно самообладания, чтобы время от временимяукать, как обычный домашний кот.

Подобно большинству повторяемых каждодневно действий,трапеза эта не имела ощутимой длительности. Она продолжалась — и только. Вкрасивой комнате со стенами из лакированного дерева, с большими оконнымипроемами, застекленными голубоватыми стеклами, с потолком в полосах прямыхтемных балок.

Чтобы создать ощущение уюта, пол, покрытый бледно-оранжевымиплитками, отлого понижался к центру комнаты. На красиво выложенном разноцветнымкирпичом камине был водружен портрет сенатора Дюпона в возрасте трех лет, в красивомкожаном ошейнике, инкрустированном серебром. Спиральные цветы из Малой Азииукрашали прозрачную вазу, между их шишковатых стеблей сновали маленькие морскиерыбки. За окном плакали сумерки, оставляя длинные потеки своих слез на черныхщеках облаков.

— Передай мне хлеб, — сказал Вольф.

Сапфир, сидевший напротив, протянул правую руку, взялкорзинку и подал ее левой рукой — почему бы и нет.

— У меня нет ножа, — сказала Хмельмая.

— Одолжи мне перо, — ответила Лиль.

— Где же шары? — спросил Сапфир.

Потом они помолчали несколько мгновений, ибо сказанноговполне хватало, чтобы поддержать беседу за жарким. К тому же в этот вечер, вэтот праздничный вечер жаркого они не ели: здоровенный цыпленок, поджаренный насусале, кудахтал под сурдинкой посреди блюда из австралийского фарфора.

— Где же шары? — повторил Сапфир.

— Одна из свечей у меня ни черта не кочегарит, — заметилВольф.

— Кто же победил при Ватерлоо? — без предупреждения вмешалсясенатор Дюпон, перебивая Лиль.

Что вызвало повторную паузу, ибо не было предусмотренопрограммой. Как бы парируя, Лиль и Хмельмая вознесли в унисон свои голоса.

— Каждый понимает в меру своей исперченности… — оченьспокойно заявили они.

— И каждый кулич свою начинку хает и хает, — двойным канономотозвались Сапфир и Вольф.

Однако было видно, что думают они о чем-то другом: их глазаперестали гармонировать друг с другом.

Ужин продолжался ко всеобщему удовлетворению.

— Посидим еще? — предложил за десертом Ляпис. — Неохота идтинаверх спать.

Он занимал одну половину второго этажа, Хмельмая — другую.Вот так, по чистой случайности.

Лиль хотелось бы уже пойти и лечь с мужем, но она подумала,что это, быть может, позабавит Вольфа. Его отвлечет. Освежит. Раззадорит.Вечеринка с друзьями. Она сказала: