Аптека сердечных дел семьи Ботеро - Ли Сонён

Ознакомительный фрагменттак что, разумеется, он влюбился в мадам Хан с первого взгляда. Она же описывала их прошлое непонятным словом «эро». Это резкое и холодное слово звучало точно таинственное заклятие и оказывало сильное влияние на всю жизнь Хёсон.

Папе вот-вот должно было исполниться шестьдесят, из солидного мужчины средних лет он постепенно превращался в старика. Но если залысины и лишний вес можно списать на возраст, то маленькие, словно черные пуговички, глазки, широкая переносица и толстые губы были у него и в молодости. Немало мужчин страдает нарциссическим расстройством, однако папа, по счастью, этого недуга избежал. «Дочка не похожа на меня», – говорил он, и это было самой большой похвалой для Хёсон. Однако мадам Хан возражала: «Да где же не похожа? Она твоя копия». Хёсон же считала, что взяла черты лица от обоих: в детстве была вылитый отец, но с возрастом все больше стала походить на мадам Хан. «Дети всегда лучше своих родителей». Для Хёсон эта фраза, сказанная довольно молчаливым отцом, очень много значила. Она совершенно не вписывалась в его мировоззрение ученого, зато показывала, насколько слепа его родительская любовь. Впрочем, ничего удивительного, ведь, как гласит корейская пословица, и для ехидны свое дитя самое лучшее.

Когда Хёсон спустилась в подвал, первое, что она увидела, – спину отца, сидевшего за столом. С годами он сутулился все сильнее. Папа наверняка слышал шум за спиной, но даже не пошевелился. Когда-то он работал учителем биологии, потом ушел из школы и стал преподавать на подготовительных курсах математику и естествознание. Львиная доля отцовского заработка уходила на исследования, поэтому основу семейного бюджета составляла зарплата мадам Хан, которая работала фармацевтом в крупной аптечной сети. Уже несколько лет, как папу уволили по причине возраста. Вдобавок ко всему пару месяцев назад и мадам Хан осталась без работы, попав под сокращение. Она-то и предложила открыть свою аптеку, аргументировав это тем, что устала безрезультатно рассылать резюме.

Надо сказать, мадам Хан частенько брюзжала на отца: «Эти твои исследования – чушь собачья! Хоть бы деньги приносили!»

К счастью, лаборатория отца не была полностью изолирована от окружающего мира, хотя целиком и полностью принадлежала ему. Она никогда не была запретной территорией, поэтому в детстве Хёсон могла забегать туда в любое время. Лаборатория помогала малышке развивать фантазию. Ей представлялось, что если в такой комнате смешать жабьи глаза с седой шерстью тигра, спрыснутой живой водой, то откроется дверь в волшебный мир. Какое-то время Хёсон думала, что папа не биолог, а химик. На самом деле она не сильно ошибалась, потому что он занимался биохимией – наукой, которая объединяла в себе обе дисциплины.

В детстве Хёсон привлекала таинственная обстановка лаборатории. Спустившись в подвал, девочка будто бы попадала в магический мир, о котором читала в книжках. Потом, когда она стала подростком, усилились разногласия с мадам Хан и интерес к лаборатории постепенно пропал. Именно тогда мадам Хан начала называть исследования мужа «эро». Слово непонятного происхождения, абсолютно точно не корейское и не японское. Что общего могло быть у исследований отца с этим понятием? Наверное, про себя он соглашался, что это звучное короткое слово точно обозначает то, чему он посвятил всю свою жизнь.

Исследования отца давали кое-какие результаты. Он смог даже запатентовать несколько своих находок. Например, в продажу поступил изобретенный им освежитель воздуха, который действовал еще и как репеллент от комаров, и как средство для поглощения излишней влаги в воздухе, что было очень кстати во время сезона дождей. Правда, чтобы создать его, отец был вынужден в буквальном смысле закрываться в четырех стенах.

Хёсон подошла к папе, который был погружен в свои «эро»-разработки. В уголке стола, на подносе, стояла никелевая кастрюля с рамёном и рис быстрого приготовления в пластиковой упаковке. Похоже, он ужинал. Мадам Хан, не сильно преуспевавшая в домашних делах, скорее всего, в очередной раз не стала утруждать себя готовкой, сославшись на занятость в аптеке.

– Ты уже вернулась? – Отец обернулся.

Он не пытался уговорить Хёсон работать вместе с ними: понимал, что, если встанет на сторону жены, дочь будет упираться еще сильнее. Отношение отца к Хёсон было таким же, как и у мадам Хан, за тем лишь исключением, что он не устраивал постоянные перепалки, а просто забывал о существовании дочери. Хотя была одна история, говорившая о его любви к ней. Хёсон исполнилось два года, и однажды мадам Хан отвела ее в интернат и оставила там. На следующий день отец ее забрал. Родители об этом случае никогда не вспоминали – может, было совестно… О том, что приключилась такая история, Хёсон узнала от дальнего родственника.

– Это твой ужин? Рис и лапша? Видимо, вы совсем замотались со своей аптекой, раз даже не можете нормально на стол накрыть.

– Так и есть. Маминых рук на все не хватает, бегает туда-сюда как проклятая… Ты выглядишь уставшей. Твоя работа точно того стоит?

– По-другому не бывает, когда работаешь по контракту. Делать нужно много, платят мало, страховые выплаты не предусмотрены.

Маленькие глаза отца заблестели, словно осколки стекла, сверкающие на солнце.

– В таком случае, может, подумаешь над маминым предложением?

Хёсон не успела возразить, так как отец, воодушевившись, решил не уступать инициативу в разговоре. Он начал говорить о музыке, что лишь она способна влиять на сознание людей, и привел в пример Гитлера, который с помощью произведений Вагнера управлял умами жителей Германии. Хёсон пыталась понять, чего отец хочет добиться этим разговором, но вскоре сдалась. Тем более что в его словах была правда. Музыка, как набор звуков, – одна из мощнейших сил, несущих в себе энергию космоса. С ее помощью можно создавать вселенные и разрушать города. А также влиять на сознание и тело любого человека. Во время прослушивания музыки настроение меняется под воздействием серотонина, эндорфина, дофамина, адреналина, которые вырабатываются в мозге. Отец закончил свою речь, сказав, что вещества, которые образуются в организме благодаря музыке, непосредственно связаны с сексуальной энергией. И в этот момент Хёсон поняла, к чему был весь этот монолог. Она знала, что отцовские исследования не связаны с музыкой, а значит, сейчас он пытался сделать то, что не получилось у мадам Хан, – убедить ее работать в их аптеке.

В середине разговора отец отвернулся, выдвинул пинцетом держатель препарата и положил на него предметное стекло. Движения, как всегда, точные и плавные. Клетки под стеклом активно двигались, незаметные для человеческого глаза. Как-то раз отец, взяв ватной палочкой образец микрофлоры изо рта Хёсон, показал ей в микроскопе, как двигаются клетки, – они