Кинноте. Золотая Бабочка. Пробуждение - Екатерина Алферов

На экране появилось изображение кибернетического тела — моего нового тела. Я разглядывала схемы и чертежи, и система услужливо выдавала подробные характеристики каждого компонента.

— Мы использовали технологию переноса сознания, — объяснял доктор. — Ваш мозг сейчас находится здесь, — он указал на защищенный отсек в грудной клетке. — Он подключен к центральному процессору и системе жизнеобеспечения.

Доктор вывел на экран схему нейроинтерфейса: тончайшая сеть нано-проводников оплетала мой мозг, каждое нервное окончание было подключено к центральному процессору через микроскопические преобразователи сигналов. Технология на грани фантастики.

Медицинская аппаратура вокруг теперь казалась примитивной: я могла видеть задержку в обновлении показателей на мониторах (0.3 секунды), различала мерцание люминесцентных ламп (частота 120 Гц), замечала микротрещины в пластиковой обшивке приборов. Мой новый мозг обрабатывал информацию быстрее, чем её успевали отображать экраны.

Я подняла руку, рассматривая сочленения пальцев. Движение вышло слишком резким, и я услышала тихий механический звук. Сервоприводы, услужливо подсказала система.

— Попробуйте согнуть пальцы медленно, — посоветовал Ямамото. — Представьте это так же, как двигали обычной рукой.

Я попыталась. На этот раз движение получилось плавным, почти естественным. Почти.

— Все системы подключены к вашему мозгу через нейроинтерфейс, — продолжал объяснять доктор. — Со временем управление станет интуитивным. Вы будете двигаться, не задумываясь о механике процесса, как раньше.

— Как раньше, — эхом повторила я. — Но это никогда не будет как раньше, верно?

Ямамото покачал головой:

— Нет. Это необратимо. Но у вас есть шанс жить дальше. Другой жизнью, но…

— Жить, — перебила я его. — Интересный выбор слова. Я же, технически, уже умерла? То, что было мной — мое тело, мои органы, все биологические процессы — все это прекратило существование. Остался только мозг, подключенный к машине.

— Ваше сознание сохранилось, — мягко возразил доктор. — Ваша личность, воспоминания, знания — все это по-прежнему с вами.

Я снова посмотрела на свое отражение в металлической поверхности шкафа. Тёмные глаза-фоторецепторы, белый композитный материал корпуса, изящные линии искусственного лица. Красиво. Функционально. Чужое.

— А что случилось с моими эмоциями, доктор? — спросила я. — Почему я так… спокойно реагирую на все это?

— Большинство гормонов, влияющих на эмоциональное состояние, вырабатывались в вашем теле — в надпочечниках, кишечнике, других органах. Сейчас ваш мозг учится работать без этих биохимических триггеров. Эмоции останутся, но они будут… другими. Вы привыкните.

Я кивнула. Движение вышло точным, выверенным — как и все в этом новом теле. Совершенном. Мертвом. Живом. И где-то между этими противоречиями мне предстояло найти новую себя.

Я помнила, как после долгого рабочего дня ныли мышцы, как приятно было вытянуться на диване, чувствуя, как отпускает напряжение. Теперь усталость измерялась только в процентах заряда батареи и температуре процессора. Даже поза на больничной кровати была идеальной — сервоприводы поддерживали точно выверенное положение тела, не допуская ни малейшего дискомфорта. И почему-то именно отсутствие этого дискомфорта казалось самым неестественным.

Доктор Ямамото ещё некоторое время изучал показания на своём планшете, потом взглянул на часы и поднялся.

— Сейчас к вам придёт технический специалист для первичной калибровки систем. Постарайтесь относиться к этому как… к обычному медицинскому осмотру. — Он помедлил у двери. — Я понимаю, это сложно, но вам нужно научиться воспринимать ваше новое тело не как чужое, а как усовершенствованное.

Не успела я обдумать его слова, как дверь снова открылась. В палату вошёл худощавый мужчина в сером техническом комбинезоне, с планшетом и небольшим кейсом диагностического оборудования.

— Добрый день, меня зовут Сато Рейджи, — представился он. — Я буду проводить вашу первичную калибровку.

Его движения были быстрыми и точными, как у человека, привыкшего работать с механизмами. Впрочем, теперь я тоже была механизмом.

— Для начала давайте проверим базовые системы, — сказал он, разворачивая в воздухе сразу несколько голографических экранов. — Попробуйте сесть.

Когда Сато коснулся моего плеча, система выдала точные данные о силе давления и температуре его руки. Но где было то человеческое ощущение прикосновения? Та смесь тепла и легкого дискомфорта от чужой руки? Теперь все свелось к цифрам и графикам.

Я отдала мысленную команду телу. Движение получилось резким, механическим — сервоприводы сработали на полной мощности, и я буквально подскочила на кровати.

— Не так быстро, — поморщился Сато. — Представьте, что вы все еще человек. Ваш мозг помнит, как двигаться плавно.

Я попыталась снова, на этот раз осторожнее. Медленно приподнялась, опираясь на руки. Металлические пальцы слегка смяли простыню — я все еще не контролировала силу.

— Лучше, — кивнул техник. — Теперь обратите внимание на индикаторы в вашем поле зрения.

Я сфокусировалась на полупрозрачных значках, парящих на периферии зрения. Раньше я их игнорировала, но теперь, когда Сато обратил на них мое внимание, система услужливо развернула подробную информацию.

— Это ваш внутренний интерфейс, — пояснил он. — Здесь отображается состояние всех систем. Уровень заряда, температура процессора, загрузка нейросети… Видите красный индикатор справа?

— Да, — ответила я. — «Калибровка систем стабилизации: 47%».

— Именно поэтому у вас проблемы с плавностью движений. Системе нужно время, чтобы настроиться под особенности вашего мышления.

Сато подключил к порту на моей шее тонкий кабель диагностики. По телу пробежала легкая вибрация.

При подключении диагностического кабеля мой интерфейс заполнился каскадом уведомлений:

[Внешнее подключение обнаружено]

[Проверка безопасности… Выполнено]

[Доступ разрешен: Технический специалист Сато Рейджи, уровень доступа B+]

[Инициализация диагностических протоколов…]

Сато протянул мне стакан воды — очевидно, проверяя точность захвата. Я видела, как поверхность жидкости колеблется с частотой 3.2 Гц, могла определить её точную температуру в 21,4°C, но не могла почувствовать ни прохлады стекла, ни влажности конденсата на стенках стакана. Вода больше не утоляла жажду — она стала просто еще одним набором параметров для анализа.

— Сейчас я запущу базовые тесты, — предупредил он. — Вы можете почувствовать странные ощущения.

«Почувствовать» было неточным словом. Я не чувствовала — я получала данные. Системы докладывали о последовательной активации узлов, о проверке контуров, о калибровке датчиков. Это было похоже на чтение технической документации, только информация поступала прямо в мозг.

— Попробуйте встать, — скомандовал Сато после нескольких минут тестов.

Я осторожно спустила ноги с кровати. Пол казался очень близким — мои новые сенсоры мгновенно определили точное расстояние до него, температуру покрытия, коэффициент трения. Информация