Все дороги ведут в Реймс - Александр Петрович Харников

– Нет ничего проще. Такая бумага будет у вас сегодня же, герр Фогель.

– Что ж, я готов следовать на встречу с этими таинственными русскими. Если бы вы знали, как мне хочется разгадать этот ребус!

– Не скрою, герр Фогель, я тоже желал бы разобраться во всем этом. Ведь когда загремят пушки, тогда уже не останется времени для дипломатии. Хорошо, ступайте. И держите меня в курсе всех событий. Если бы вы только знали, насколько важно для меня все то, о чем вы мне сегодня доложили…

Глава 1.Путешествие в неизвестность

11 февраля 1756 года. Франция. Версаль. Король Франции Людовик XV Возлюбленный

«L’État, c’est moi»[1] любил говорить мой великий прадедушка, король Людовик XIV. Конечно, мне далеко до его государственных талантов, но, как и в годы правления короля-солнца, решать, как поступать в том или ином случае, приходится только мне, французскому монарху, поставленному самим Господом во главе страны.

Но вот как принять это единственно правильное решение, если мои министры об одном и том же говорят диаметрально противоположное? Самое же опасное заключается в том, что основываются их убеждения не на истине, а на личных предпочтениях и заблуждениях. Да и «что есть истина?», как вопрошал Понтий Пилат Спасителя. Мне, царю земному, сие трудно решить.

Я вздохнул и положил на полированную крышку «Королевского бюро» два донесения, полученные мною накануне из Нового Света. Одно из них было написано Пьером де Риго, маркизом де Водрёй-Каваньиаль, новым губернатором Новой Франции, недавно отправленным мною в Америку. Если верить его донесению, то наши дела там идут просто блестяще. Британцы потерпели несколько серьезных поражений, и мои подданные потихоньку начали освобождать захваченные у нас ранее земли.

Второе донесение я получил от своего кузена, принца де Конти, который заправлял «Secret du roi» – «Секретом короля»[2]. Шпионам, работающим на де Конти, порой удавалось добывать сведения, которые я не мог бы получить обычным путем. Но, к большому моему сожалению, выводы, которые делал принц де Конти, часто не совпадали с выводами, сделанными нашими дипломатами.

Вот и сейчас, читая два почти одновременно полученных мною донесения, я никак не мог избавиться от ощущения, что написаны они о совершенно разных вещах. Хотя авторы обоих находились в Новой Франции примерно в одно и то же время.

Если верить человеку принца де Конти, маркиз де Водрёй-Каваньиаль совершил ужасную ошибку, отдав несколько отвоеванных у британцев островов неким русским, которые ничего особенного-то и не сделали – всего лишь оказались в правильном месте в правильное время и задурили голову сначала одному губернатору, потом другому.

А сам маркиз пишет, что именно русским мы обязаны как победой на Мононгахеле и территориальными приобретениями в тех местах, так и спасением предыдущего губернатора, маркиза Дюкеня, и его свиты у некой реки под названием Ниагара.

И, более того, именно они смогли каким-то чудесным образом отвоевать форты Босежур и Гаспаро, так бездарно потерянные прошлым летом де Вергором. За все ими сделанное маркиз Дюкень пообещал отдать этим русским остров святого Иоанна и Королевский остров. Но на этом победители при Мононгахеле не остановились – они смогли освободить всю восточную Акадию, а заодно и создали для нас армию нового образца, вооружив ее оружием своего производства, которая в ближайшем будущем займется освобождением юго-запада Акадии. И, самое удивительное, они больше ничего не потребовали сверх того, о чем договорились с самого начала.

И кому из них мне верить? Конечно, неплохо было бы дождаться прибытия губернатора Дюкеня, который по завершении его срока правления вот-вот вернется во Францию, чтобы не спеша расспросить его обо всем подробно. Но времени для этого у меня не было – решение необходимо принимать как можно скорее.

Я вздохнул, еще раз перечитал оба донесения, после чего крепко задумался. Ситуация, на мой взгляд, создалась запутанная и сложная. И ошибаться в принятии решения было нельзя.

С одной стороны, маркиз де Водрёй-Каваньиал был прав, и действовал он строго в пределах своей компетенции. В конце концов, что такое два небольших острова по сравнению с огромной Новой Францией? Ведь если дела у нас там и далее пойдут так же успешно, то мы сможем отвоевать все, что нами было потеряно. А тамошние русские… Если они не станут вести себя враждебно и не будут покушаться на наши колониальные владения, то пусть спокойно себе живут на подаренных им островах. Если же они проявят строптивость и попытаются вести самостоятельную политику, то их всегда можно будет попросить удалиться. В конце концов, как пишет маркиз де Водрёй-Каваньиаль, их в Новой Франции – точнее, на островах, отданных им новым губернатором – очень мало.

Я подчеркнул несколько строк в послании губернатора и отложил его в сторону.

Что же касается донесения человека де Конти, то следовало не забывать о том, что принц люто ненавидел русских. Его доверенное лицо, граф де Брольи, писал мне: «Что до России, то мы причислили ее к рангу европейских держав только затем, чтобы исключить потом из этого ранга и отказать ей даже в праве помышлять об европейских делах… Пусть она впадет в летаргический сон, из которого ее будут пробуждать только внутренние смуты, задолго и тщательно подготовленные нами. Постоянно возбуждая эти смуты, мы помешаем правительству московитов помышлять о внешней политике».

Да, я и сам недолюбливал эту огромную варварскую страну, которая по какому-то недоразумению сумела затесаться в семью европейских народов. Поэтому ее при первой же возможности следовало изгнать из Европы. Пусть она, если ей так уж хочется повоевать, сражается с такими же дикими, как и она, странами Востока.

Только вот… Я чувствовал, что мне вскоре придется скрестить шпагу с Австрией и Англией. И, вполне возможно, с Пруссией, которой мы в свое время сделали столько добра. Но неблагодарность – вредная привычка, так часто распространенная среди европейских монархов. И, как бы то ни было, желательно иметь Россию на нашей стороне, или хотя бы сделать так, чтобы она находилась в нейтральном по отношению к нам статусе.

Нет, я пока еще не готов принять окончательное решение. Может быть, есть смысл посетить отель д‘Эврё? И хотя я уже давно не поддерживаю плотскую связь с маркизой – пардон, теперь уже герцогиней – де Помпадур, но мне приходится часто с нею советоваться по важным государственным делам. Эта женщина обладает мужским умом, она неплохо