Ревизор: возвращение в СССР 38 - Серж Винтеркей

дома. А в это время Балдин с Валентиной Никаноровной и Дилей сидели в машине неподалеку, пережидая непогоду. Ждали долго, а дождь так и не прекратился, так что, вернувшись домой, долго сушили и согревали совершенно промокших, но довольных детей, и отогревались сами. Пани Нина охала и доставала для своих гостей сухие полотенца из шкафа.

Галия, проходя мимо холодильника с намотанным на мокрые волосы полотенцем, коснулась пальцами лежавшей на нем телеграммы от Паши, в которой он заверял, что с Загитом все будет хорошо, вздохнула и присоединилась к общей компании, налив себе чайку.

— Знаешь, Эдик, — улыбнулась Валентина Никаноровна, — давай, пока не распогодится, ограничимся пока прогулками по городу, чтоб недалеко.

— Поддерживаю, — кивнула Галия, выглядывая из-за большой чашки чая, которую держала в руках.

— Танки грязи не боятся, — бодро пробасил генерал и подмигнул детям. — Так, бойцы?

Мальчишки ухмыльнулись и синхронно кивнули, жуя пончики. К генералу они за эти дни прониклись неподдельным доверием. Оба относились к здоровенному дядьке с громким голосом, который катал их на машине, играл в разные игры и придумывал каждый день что-то интересное, с щенячьим восторгом.

— Ты посмотри, как они спелись, — рассмеялась Дилара. — Мы вам значит не указ уже? — шутливо погрозила она пальцем детям.

Те замотали в ответ головами из стороны в сторону, смеясь. Большую часть слов они, конечно, не понимали, но смысл интонации уловили сразу.

— А Эдуарда Тимофеевича, значит, вы слушаетесь? — поинтересовалась Галия у малышей с улыбкой.

Те закивали головами, услышав имя большого дяди.

— Ну вот и как это понимать? — развела руками Галия.

— Субординация, — глубокомысленно изрек Балдин, подняв вверх указательный палец.

Вся компания весело рассмеялась.

На следующий день решили все же на пляж не ехать. Опасались, что, промокнув несколько дней подряд, дети могут и простыть. А это точно не добавило бы приятных впечатлений от отдыха всем присутствующим.

— А давайте в ботанический сад сходим, — предложил дамам Балдин. — Там красиво, погулять есть где, а если дождь усилится, в музее спрячемся. В музее янтаря были?

Дамы в музее уже бывали, но все с большим энтузиазмом поддержали идею. Дома сидеть не хотелось.

— С удовольствием снова туда схожу, там так красиво, — мечтательно протянула Галия.

— А я еще в прошлый раз хотела серьги из янтаря купить там, но так и не собралась, — сказала вдруг Диля, — может, они меня там ждут еще…

— Тогда, тем более, надо идти, — подвела итог Валентина Никаноровна, — может и нас с Галией там что-нибудь красивое дожидается, — с усмешкой добавила она.

* * *

Крым, Фрунзенское

Мешеряков взял листы, вырванные из блокнота Павлом, и вытащив из своего портфеля чистый лист бумаги и карандаш, стал выписывать на него только то, что считал нужным сообщить своим подчинённым. А именно — адрес фигуранта, и те точки, контроль над которыми он установил и куда может заехать. Переписал и его описание.

Закончив с этим, он пошел в номер к ним.

— Так, слушай мою команду. Макс и Чара — вот наш фигурант. А именно — Николаенко Виктор Сергеевич. На этом листе есть его описание, адрес, и те точки, где он может появиться. Ваша задача — прогуляться по этому адресу, вдруг удастся увидеть его во дворе. Неплохо было бы, но если нет, то нет. Тогда уже завтра с утра караулить его там будете. Надо же точно знать, за кем следить нужно.

Чара сделал шаг вперед и взял лист. Мещеряков продолжил:

— Держите десятку на расходы. Купите обязательно местную карту. Посоветуйтесь с местными, найдите все объекты, указанные на листочке, чтобы уже уверенно ориентировались завтра. Проголодаетесь — ужин часа через полтора, скорее всего. Уточните внизу. Нас с Галкиным не ждите, мы тут прокатимся на несколько часиков. Можете сходить после выполнения задания на море, уже поздно вечером переговорим.

— Андрей Юрьевич! — спросил Чара, — так, а как за ним следить, если он завтра выйдет из дома, сядет в машину и укатит? На своих двоих мы за ним не угонимся…

— Так мы именно этот вопрос с Галкиным и отправимся решать. Без колес никуда, ясное дело. Думаю, мы уже на них обратно и приедем. Все, выполняйте.

Быстренько переодевшись в рубашки с короткими рукавами, Мещеряков с Галкиным поймали такси и отправились в Алушту. В ней обосновался бывший сослуживец Мещерякова, Степан, с которым он поддерживал связь. Десять лет назад он решил переехать поближе к морю. Мещеряков связался с ним ещё из Москвы, поставив перед приятелем задачу найти машину на ходу или две, если получится. Мол, приедет с друзьями отдохнуть, хочется по горам покататься.

Когда вышли из такси перед невысоким забором, он пояснил Галкину.

— Ты его не знаешь, но это из наших, майором в отставку вышел лет пять назад уже здесь, а раньше в Москве со мной работал долго. У него у сына бронхиальная астма, так врачи посоветовали к морю переехать. Степан хороший мужик, надежный.

Галкин кивнул.

Собаки во дворе явно не было, и судя по отсутствию конуры, и не ожидалось. Трава была коротко подстрижена, две невысоких яблоньки стояли слева, две вишни справа. Под одной из яблонь стояли стол и четыре стула.

Дверь скрипнула, и на пороге показался крепко сбитый мужчина.

— О! Андрей! — радостно сказал он и поспешил к калитке.

Мещеряков с удовольствием обнялся со старым другом. Представил ему Галкина. Степан пригласил их присесть за стол под яблоней, а сам исчез в доме.

Спустя минуту из двери появилась его супруга.

— Зинаида! — подскочил к ней Мещеряков и легонько приобнял, чмокнув в щеку.

— Андрей! Десять лет кормил обещаниями, что приедешь, и вот наконец сподобился!

— Ну вот так у меня получилось. Ну, не привык я отдыхать, Зина. — смущенно сказал Мещеряков.

— Ладно, кто старое помянет, тому глаз вон. Главное, что всё же приехал.

Зинаида убежала обратно в дом. Теперь уже из него снова вышел Степан. В руках он тащил две бутылки беленькой, бережно держа их за горлышки. Через минутку за ним потянулась и Зинаида с нарезанным на деревянной доске салом и буханкой чёрного хлеба. Мещеряков услышал, как Галкин громко сглотнул слюну и усмехнулся.

Хозяева ещё пару раз ходили обратно в дом, продолжая заполнять стол, пока, наконец, на нём осталось место только для четырёх тарелок.