Сад эдельвейсов - Лили Мокашь

Игра продолжилась как ни в чем не бывало, а я принялась осматривать помещение, вглядываясь в других гостей и пытаясь понять, заметил ли кто неладное, но, кажется, все были настолько погружены в отдых и общение со сверстниками, что едва ли следили за группой чудовищ, что под самым носом смертных отрывалась за водным поло. Честно говоря, я даже испытала легкое разочарование, втайне надеясь, что рано или поздно бездумное поведение Виолы ей все же аукнется: слишком часто она забывалась и двигала предметы силой мысли, особенно для открытия и закрытия всевозможных дверей, точно боялась испортить маникюр. Первое время и я сама не понимала, что она колдует, предполагая, что в раме двери установлен датчик, который считывает движение, или же у машины есть особая функция закрыть багажник дистанционно, но на деле все сводилось далеко не к технологиям.

– Ася, – окликнул меня Артур. – Давай к нам!

Жизнерадостно улыбаясь, Артур жестом зазывал меня в воду. Я вежливо уклонилась от приглашения и направилась к столу с напитками у дальней стены.

– Перерыв? – подал голос Ник, и несколько ребят поплыли к лестнице.

Сняв халат и сбросив его на ближайший лежак, я принялась рассматривать сосуды на столе. Все как один из прозрачного гладкого стекла, на их круглых боках мелькали блики от уличного света. Цветные напитки выделялись яркими пятнами на фоне белоснежной скатерти без единой складки. Как назло, сколько бы я ни осматривала стол, нигде не могла найти табличку, чтобы узнать, что в кувшинах. Вскоре ко мне подошли Даша и Таня.

– Комбучу будешь? – обратилась Татьяна к Даше, притянув к себе ближайший сосуд.

– Давай, – ответила она, с осторожностью оглядывая мутное содержимое кувшина, где плавали мелкой россыпью пряные травы, запах которых, вероятно, можно было учуять даже человеческим обонянием, – никогда не пробовала.

Ростова перекинула волосы на одну сторону, и я впервые заметила странную родинку над ее ключицей. Должно быть, обычно она скрывалась под белоснежными блузками, которые Таня так любила носить в школе. Пятно было темным и полностью закрашенным, а края настолько резкими и геометричными, что сперва я даже спутала родинку с татуировкой. Татьяна взяла с подноса чистый стакан, наполнила его и протянула Даше. Та сразу же отпила, после чего поморщилась и принялась причмокивать губами, пытаясь распробовать содержимое. На лице появилось легко читаемое замешательство, как если бы она подозревала, что в это мгновение ее разыграли.

– На вкус, – начала Даша неуверенно, – как чайный гриб.

Она выждала паузу, наблюдая за нашей реакцией. Наверное, Даша ждала, что мы вот-вот рассмеемся, но ни у кого на лице не мелькнула даже тень улыбки.

– Ну да, – Таня пожала плечом, – это он и есть.

– Комбуча и есть чайный гриб?! – с искренним возмущением вскричала Даша и поспешно отставила стакан с почти нетронутым содержимым. – Да что за надувательство? Почему нельзя называть вещи своими именами?

– Маркетинг. Вряд ли кто-то захотел бы с прилавка магазина прихватить бутылочку с надписью «чайный гриб». А комбуча звучит вполне таинственно и интригующе, чтобы попробовать. Как-то по-западному.

Даша поморщилась и выдохнула с толикой разочарования, прежде чем констатировать:

– Везде обман.

Я была определенно с ней согласна.

– Не знаешь, что в этом? – я указала Тане на кувшин с темной, почти черной жидкостью, и подруга без раздумий ответила:

– Здесь смородиновый морс, – она принялась поочередно указывать на кувшины и перечислять: – В следующем банановый нектар, затем свежевыжатый апельсиновый сок с мякотью и крем-сода домашнего приготовления. К сожалению, она без газа.

– Для кого к сожалению, а для кого к счастью, – я невольно улыбнулась и взяла со стола чистый стакан. – Мне всегда больше нравились сладкие напитки, уже когда выветрятся.

Татьяна поморщилась:

– Фу, какое извращение.

Я проигнорировала непрошеную оценку своих предпочтений и подняла за ручку нужный кувшин. Прежде чем наполнить стакан, я принюхалась и от наслаждения прикрыла глаза, почувствовав тот самый любимый аромат ванили. Прямо как в детстве.

Это место начинало мне нравиться все больше и больше.

– Давно вы пришли? – смакуя первый глоток, поинтересовалась я у Даши.

– Минут двадцать назад или около того. Ребята уже играли в водное поло.

– Я очень удивилась, что и вы присоединились. Ты же вроде не в восторге от воды.

– Ну, не то чтобы у меня был выбор, – загадочно протянула Даша, касаясь скатерти подушечками пальцев.

– В смысле?

Даша неожиданно осторожно забрала стакан из моих рук, и я в недоумении только успела предположить, что она собирается налить мне добавки.

– Сейчас сама поймешь, – не успела она договорить, как недоброе предчувствие скользнуло ознобом по шее. Я поспешно обернулась, но было поздно. Перед глазами мелькнула самодовольная ухмылка Стаса, который без промедления в одно движение закинул меня к себе на плечо и рванул в сторону бассейна. Я только успела скользнуть взглядом по его голому торсу.

Кожу обдало холодом при погружении. Вода мягким гулом поглотила слух, а мы со Стасом вместе шли ко дну. Я оттолкнулась от его плеча, и Стас тут же разомкнул объятия. Я тотчас вынырнула и глубоко вдохнула. С непривычки глаза пощипывало, а волосы налипли на лицо. Послышался всплеск, и рядом со мной всплыл Стас и замотал головой. С кончиков непослушных волос в разные стороны полетели капли. Он провел по волосам рукой, возвращая стрижке дерзкий вид.

Никогда раньше я не видела Стаса без футболки. Его ключицы выделялись, как идеальные элементы скульптуры опытного мастера. На улице из-за облаков вновь вышло солнце, и лучи пробрались в зал, ласково касаясь кожи Стаса, подчеркивая его точеный рельеф. Даже мокрые, на свету его волосы отдавали знакомым янтарем, а глаза показались еще светлее, как кофе с молоком.

Он был идеальным, как наваждение. Как сон, в котором отчаянно хотелось остаться.

К реальности меня вернул всплеск: Стас принялся бить по поверхности воды, и капли полетели прямиком в лицо.

– Прекрати, прекрати! – весело прокричала я и выставила ладони перед собой, чтобы брызги не попали в глаза. – Вот зачем ты это сделал? Я не планировала сегодня мокнуть.

– Осталась бы на суше – пропустила бы все веселье, – он наклонил голову набок, вставил мизинец в ухо и потряс, словно внутри осталась вода.

– Ты же знаешь, – начала я чуть тише, надеясь, что другие не услышат, – это опасно.

Стас удрученно вздохнул:

– Когда ты уже перестанешь запрещать себе жить?

– Когда буду уверена, что не угрожаю жизни других, – парировала я.

– Так никогда не будет. Ты всегда будешь опаснее