Владимир, сын Волка - RedDetonator

— Вольно, — кивнул тот. — Офицерское удостоверение и предписание.

Зал прибытия полон офицеров — практически у всех чемоданы и дипломаты. Некоторые спят на лавках, уперев голову в багаж, но большинство вяло переговаривается или курит. Директора сопроводили в помещение с другими транзитниками.

Табачный дым нещадно щиплет нос, а ещё ощущается жара, пробивающаяся в помещение, вопреки мощным вентиляторам, усиленно гоняющим воздух. Примерно полчаса спустя всех транзитников повели на улицу.

Снаружи ждал автобус — ПАЗ-672. Это классический «пузатый» автобус с округлыми формами и характерной «мордашкой», а также скруглёнными окнами на крыше.

Последнее — это очень сомнительная идея в условиях Узбекской ССР, в чём Директор убедился, когда сел на безбожно горячее сиденье и оказался под прямыми солнечными лучами, беспрепятственно проникающими через скруглённые окна на крыше автобуса…

Ташкент, плывущий мимо за автобусным окном, радовал его глаза — ярко светит солнце, на улицах люди в обычной советской одежде, иногда с элементами восточного колорита.

Большинство зданий новые, потому что в 1966 году тут произошло землетрясение. Как слышал Директор, исторический центр был почти полностью разрушен.

От вида прекрасного города, блистающего в свете палящего солнца, на душе его стало светло, но затем он вспомнил, почему он здесь…

Далее был гарнизонный пересыльный пункт, в котором снова пришлось ждать.

«Жаль, город толком не посмотрел», — с сожалением подумал Директор, забираясь в салон очередного ПАЗ-672 с военными номерами. — «Думаю, ещё будет время».

Набралось ещё два десятка человек и они поехали.

Посёлок Азадбаш, в котором дислоцирована 15-я отдельная бригада СпН, находится всего в тридцати километрах от Ташкента, но путь этот был непростым — в салоне стояла невыносимая духота, от которой не спасали настежь открытые форточки, а усугубляло всё то, что некоторые офицеры начали смолить сигареты…

Автобус мчал по раскалённому асфальту, воняющему битумом, как колесница Армагеддона — пыхая дымом из выхлопной трубы и из окон.

Директор, благодаря тому, что предусмотрительно скинул около 9 килограмм бессмысленного жира, в ходе интенсивных занятий, переносил жару относительно неплохо, но вот полковник Юшманов, отличающийся упитанной комплекцией и едущий в переднем ряду, буквально, истекал потом.

Эта адская поездка, в конце концов, завершилась и Директор, к огромному своему облегчению, вышел на свежий воздух.

— Идите в учебную часть… — приказал полковник Юшманов, ушедший в тень курилки и доставший из кармана трубку. — Там всё…

Директор последовал за остальными новоприбывшими, в относительно прохладное здание.

Стихийно сформировалась очередь в учебную часть.

— Старший лейтенант Жириновский для прохождения курса подготовки прибыл! — козырнул он, войдя в кабинет «104».

— Вольно, — разрешил ему майор. — Все документы на стол. На время прохождения курса подготовки они останутся здесь, а взамен сейчас получишь временное удостоверение. Зайдёшь в кабинет 108 — там тебя распределят, куда следует.

— Так точно! — образцово козырнул Директор.

— Свободен, — мотнул майор в сторону двери. — И следующего позови…

Примечания:

1 — Новокировский проспект — на самом деле, проспект долгое время был безымянным, но в 1990 году, когда СССР уже, де-факто, не было и оставалось только закрепить, де-юре, его развал, безымянный проспект назвали в честь академика Сахарова, но не за разработку советской водородной бомбы, а за диссидентство. Например, его авторству принадлежит пассаж, в котором он утверждал, что «во время войны в Афганистане с советских вертолётов расстреливали советских солдат, попавших в окружение, чтобы те не могли сдаться в плен». Наверное, из пулемётов Максима, как в неполживых фильмах Михалкова… Кстати, Сахаров — это тот же человек, который в 50-е годы предлагал не участвовать в заведомо проигрышной гонке вооружений, навязываемой Западом, и установить вдоль берегов США 100-мегатонные термоядерные бомбы, которые нужно будет активировать в случае агрессии со стороны Штатов.

Глава шестая

Резервы совершенствования

*СССР, Узбекская ССР, посёлок Азадбаш, в/ч 64411, 9 июня 1983 года*

— Дышите, — сказал врач, приложивший к груди Директора фонендоскоп. — А теперь не дышите. Всё, можете дышать.

В части ему вновь приходится проходить медосмотр, а также курс вакцинации от ряда заболеваний — брюшного тифа, дизентерии, холеры и столбняка. От столбняка его вакцинировали ещё в Москве, но тут, как он понял, «закрепляющая» вакцинация.

Около часа назад он был у стоматолога, который проверил состояние зубов. Было признано, что у Жириновского отличные зубы, поэтому проблем не ожидается.

Закончив с прослушиванием, врач замерил давление и внёс данные в карту.

— Можете быть свободны, — сказал он.

Этот медосмотр — сущая формальность, необходимая лишь для того, чтобы удостовериться, что московские врачи хорошо знают свою работу и не пропустили какое-нибудь хроническое заболевание.

«Хроника может обостриться от перелёта и смены климата», — размышлял об этом Директор, следуя за прапорщиком Рытовым к вещевому складу. — «Дополнительный медосмотр не лишён смысла».

На вещевом складе ему выдали форму «х/б», брючной ремень, нательное бельё, сапоги, портянки, поясной ремень с подсумками для боеприпасов, СШ-68, ранец с противогазом, плащ-палатку, пенопластовый коврик и прочее необходимое — он расписался за всё выданное.

— Товарищ старший лейтенант, следуйте за мной, — сказал Директору, вышедшему со склада, прапорщик Артюхов.

Директора распределили в 3-ю учебную роту, относящуюся ко 2-му учебному батальону. В расположение этой роты и повёл его прапорщик.

Прапорщик показал, где находится положенная ему кровать, а также, зачем-то, начал учить его, как правильно складывать личные вещи и принадлежности. У Директора в этом двойной опыт, поэтому учить его не нужно, но он не стал ничего говорить, а лишь терпеливо дождался, пока ему покажут нисколько не изменившиеся правила размещения вещей в тумбочке и общем шкафу для плащ-палаток и ОЗК.

В своей прошлой жизни, он служил в ГСВГ, в 120-м гвардейском мотострелковом Познанском Краснознамённом орденов Кутузова и Александра Невского полку, механиком-водителем БМП-1.

Дедовщины, как таковой, он там не встретил, потому что ГСВГ была под пристальным контролем командования, хотя элементы её были — пусть и не употреблялись такие слова как «дед» и «дух», но было разделение на «старослужащих» и «молодых».

Впрочем, Директор ощущал на себе воздействие этой неуставной иерархии лишь первые полгода, а затем его повысили до звания младшего сержанта, в чём немалую роль сыграло то, что он очень быстро освоил необходимые навыки и стал считаться очень хорошим механиком-водителем.

К концу срочной службы он дослужился до старшего сержанта, но сама служба ему очень не понравилась. Да, она дала ему очень