Молот Пограничья. Книга III - Валерий Пылаев

Прямая как лом спина согнулась и, похоже, застыла в таком виде уже окончательно. Его сиятельство больше не мог стоять ровно. Да и вообще вряд ли мог стоять без опоры в виде увесистой трости из черного дерева. Когда глаза немного привыкли к полумраку, я разглядел и руку на набалдашнике — на ней не хватало двух пальцев.

— Вас — не ожидал. — Я осторожно шагнул в сторону, чтобы получше рассмотреть лицо — точнее, то, что от него осталось. — Более того, я уже и не надеялся встретиться снова, Павел Валентинович.

— Я тоже, — Орлов хрипло усмехнулся. — Но, как видите, слухи о моей смерти изрядно преувеличены.

Половину его лица покрывали рубцы, оставшиеся там, где кожи коснулось пламя. Настолько глубокие, что с ними не справилось ни время, ни способности Одаренного, ни даже усилия столичных целителей. На месте правого глаза теперь зияло черное пятно повязки, а волосы и брови исчезли целиком. С одной стороны головы они больше не могли расти физически, а на другой их явно истребляли уже вручную. Видимо, Орлов решил не щеголять половиной шевелюры, отдался в руки цирюльников и теперь тускло поблескивал в темноте покрытой шрамами лысиной.

Крушение поезда превратило когда-то блестящего и импозантного мужчину слегка за сорок в искалеченного старика, который едва мог передвигаться. Но даже оно не сумело сломить его дух и упрямство — единственный уцелевший глаз Орлова смотрел так же пронзительно и цепко, как и раньше.

— Рад видеть вас среди живых, друг мой, — проговорил я. — Хоть, признаться, и не могу понять…

— Я прибыл лишь позавчера, — поспешил пояснить Орлов, понимающе кивнув. — Полагаю, даже из местных чинов не все еще в курсе. Неудивительно, что вам не сообщили.

Я молча кивнул. Капитан, направивший меня в ратушу, мог и не знать, что вместо почтенного Петра Петровича в кабинете на втором этаже теперь заседает гость из далекой Москвы…

Впрочем, мог и знать — просто решил не сообщать. Почем-то.

— Что ж, теперь мне остается только полюбопытствовать, куда подевался предыдущий хозяин, — отозвался я. — Хотя догадки имеются.

— Господина градоначальника третьего дня освободили от должности указом его величества. И вызвали в Москву… Вы не против, если я присяду? — Орлов поморщился от боли и шагнул к столу. — В моем нынешнем состоянии стоять не так легко.

Я, разумеется, не стал возражать, и его сиятельство проковылял наискосок через кабинет, гулко постукивая об пол тростью, и опустился в огромное кожаное кресло.

— Официально основанием для отставки стала утрата доверия короны… Я никогда не был силен во всех этих витиеватостях, — продолжил Орлов, поморщившись. — Неофициально… Впрочем, вы наверняка уже и сами догадываетесь, в чем его могут обвинять.

— Взятки, кумовство, злоупотребление полномочиями, потворство… всякому, — усмехнулся я. — Контрабанда, в конце концов.

— И не только. — Орлов снова закивал. — Вы даже не представляете, сколько мне придется разгребать после Милютина.

— Представляю. — Я вздохнул, отступил на шаг и привалился лопатками к стене — раз уж присесть мне почему-то не предложили. — И представляю, насколько это будет непросто. Вряд ли Петр Петрович был единственным, кто любит хруст ассигнаций или дорогие подарки от друзей. Наверняка половина местных чиновников тоже испачкана в этом по самые уши.

— Если не больше. И уж точно ни один из них не рад новому начальнику. Особенно из тех, кто знаком со мной хотя бы шапочно. — Орлов явно не желал выглядеть передо мной испуганным и беспомощным, но все же не выдержал и осторожно взглянул на закрытую дверь. — Я будто сижу на пороховой бочке.

— Неудивительно, — фыркнул я. — Странно, что государь решил назначить вас на эту должность — после всего, что было.

— Напротив, друг мой — ничего удивительного. Москве, наконец, понадобилось как следует прижать местных князьков… Прошу прощения, Игорь Данилович. Разумеется, вас я не имел в виду, — тут же уточнил Орлов. — И это следует сделать как можно быстрее — и при этом, желательно, не потратив сил и драгоценных ресурсов.

Мне снова оставалось только молча кивать. Его величество не в первый раз выбрал тактику, не подразумевающую решительных мер. И вместо того, чтобы отправить на Пограничье хотя бы роту жандармов и как следует потрясти местных чинуш, снова ограничился одним-единственным зубастым сыскарем… точнее — теперь уже бывшим. С полномочиями и властью градоначальника Орлов, конечно же, мог сделать куда больше, чем в качестве следователя Тайной канцелярии, однако я не тешил себя надеждой, что все здесь изменится в одночасье.

Петр Петрович был далеко не лучшим правителем, но просидел в своем кресле достаточно, чтобы обрасти нужными знакомствами и связями, по которым во все стороны текли невидимые для зоркого ока столицы капиталы. Трусоватый и жадный градоначальник так или иначе устраивал всех, от дворников до коменданта крепости.

В отличие от нового.

— Столица, как и всегда, ничем не рискует. Если у меня получится хоть что-нибудь — отлично. — Орлов мрачно ухмыльнулся, будто прочитав мои мысли. — А если нет, то вряд ли кто-то станет особо жалеть. Один упрямый нвалид — не такая уж большая потеря для державы.

— О да. Добро пожаловать на Пограничье, друг мой. — Я честно пытался обойтись без ехидства, но не выдержал и все-таки добавил: — Приятно почувствовать себя шершнем в пчелином улье?

— Скорее уж гусеницей без крыльев, — улыбнулся Орлов. Похоже, моя сомнительная острота его ничуть не задела. — Случись что — я даже улететь отсюда не смогу.

— Зато вы всегда можете рассчитывать на мою помощь, Павел Валентинович, — отозвался я. — Разумеется, вам не позволят перенести резиденцию градоначальника в Отрадное, и мой дом не самое безопасное место на Пограничье, но если нужно укрыться на время, то…

— Нет. Исключено, — отрезал Орлов. — Я не собираюсь бежать из доверенного мне города, как воришка. Да и не хотелось бы доставлять неудобство вашей семье, Игорь Данилович. У Костровых своя война, а у меня — своя.

— Другого ответа я и не ожидал. — Я заложил руки за спину и шагнул к окну. — Но, надеюсь, вы хотя бы не откажетесь поделиться со мной деталями дело о контрабанде жив-камней? Чем?..

— Чем все закончилось. О, уверяю вас, в столице случилась презабавнейшая история. — Изуродованное лицо Орлова перерезала неровная ухмылка. Но, судя по тону, ничего забавного в его истории, похоже, не было — скорее наоборот. — Разумеется, ни о чем подобном господа заседатели государственной комиссии не расскажут репортерам — они даже мне не рассказали! — но единственным виновником всего оказался