Личное время - Хуан Мирамар

Вышла чародейка – полногрудая брюнетка цыганского вида – и глубоким грудным контральто сообщила залу, что недавно у нее был сеанс спиритического контакта с коллегой Хиромантом и тот поведал ей, что его путешествие в «ковчеге» протекало чудесно и что сейчас он, пребывая в земном образе новозеландского магната, счастлив и рекомендует всем последовать его примеру и воспользоваться «ковчегом», когда настанет «час реинкарнации». Потом Раевский пригласил всех на фуршет в соседнем зале, и в зал побежали полуодетые девочки раздавать экземпляры договоров.

Ива уже давно тянула Рудаки за рукав, но он, как зачарованный, уставился на сцену и дал себя увести, только когда одна из девочек спросила их с Ивой, не желают ли они приобрести «ковчег», так сказать, на будущее. Ива дернула его за рукав, но он успел поинтересоваться у девочки, сколько стоит «ковчег».

– Тысячу, – ответила полуодетая девочка, поеживаясь – в зале было довольно прохладно.

– Грошей? – уточнил Рудаки, с сочувствием взирая на посиневшие плечики.

– У.е., – важно сказала она и добавила, что можно несколькими взносами.

Рудаки потерял дар речи и дал наконец себя увести.

По пути домой, вяло отвечая на упреки Ивы, он думал о Хироманте и его идее, которая неожиданно пришлась ко двору в обществе потребления.

«А может, Хиромант предвидел все это и потому подарил мне эту идею и патент предложил оформить? – думал он. – Интересно, жив ли он. Может быть, в больнице лежит. А кого это „гробовщик“ сфотографировал вместо Хироманта?» Пожилой «Че Гевара» казался ему знакомым – и тогда впервые появилось у него желание разыскать Хироманта, но он тут же об этом забыл, так как Ива потащила его на рынок.

– Все равно день пропал из-за твоего «гробовщика», – сказала она, – пошли хоть овощей купим побольше.

И стоял Рудаки, как унылая лошадь, на базаре, а Ива сносила к нему все новые и новые пакеты с покупками. Опять он думал о Хироманте и о том, что надо бы его разыскать, но опять как-то вскользь, мимоходом. Зато вспомнил вдруг, кого напомнил ему «Че Гевара» на портрете.

«Так это же Чернецкий!» – осенило его, и он даже обрадовался, хотя Чернецкого никогда не любил, и решил расспросить о нем «гробовщика» при встрече. «Правда, едва ли он объявится, – решил Рудаки, – я свою функцию исполнил, как тот мавр, и едва ли Раевскому еще понадоблюсь». Скоро выяснилось, что он ошибался.

Раевский позвонил на следующий день.

– Пока туго идет, – сказал он, – ваша доля три тысячи.

Рудаки так удивился, что не нашел слов, но «гробовщик» воспринял его молчание по-своему.

– Это пока, – продолжил он. – Надо время на раскрутку. И патент надо взять где-нибудь в Штатах или в Европе – там лохов не меньше, а бабок больше, – и спросил: – Так когда вам бабки забросить?

Рудаки опомнился и сказал:

– Это деньги не мои, и я их не возьму. Это деньги Юры или, если он умер, надо его брату передать – у него брат больной. В общем, вы их сохраните, а я попытаюсь Хироманта найти.

– И себе ничего не возьмете? – спросил Раевский с удивлением в голосе.

– Не возьму, – ответил Рудаки. – Только вы деньги сохраните, пока я судьбу Хироманта не выясню. Да, кстати, – вспомнил он, – вы адрес Чернецкого не знаете? Надо его найти – он может что-нибудь знать о Хироманте.

– Какого Чернецкого? – удивился Раевский.

– Того, что на портрете. Помните? На презентации. Вы его за Хироманта выдавали.

– А… этот. Так это бомж какой-то. Я его в переходе нашел, возле метро «Демьяновская» – у него точка там. А колоритный типаж, как бы, Че Гевара, правда?

После разговора с Раевским неопределенное желание найти Хироманта или узнать о его судьбе, приобретало новый смысл, и Рудаки решил этим заняться всерьез.

Пора начать розыскные мероприятия, – сказал он Иве и усмехнулся.

– Какие еще мероприятия? – насторожилась Ива.

– Да это я так, – ответил он.

Был на Кресте один пьяница, бывший то ли следователь, то ли мент, который говорил, бывало, когда надо было найти рубль на пиво:

– Пора начать розыскные мероприятия.

«Пора начать розыскные мероприятия», – подумал опять Рудаки и начать решил с Чернецкого.