Мальчик из будущего: Мальчик из будущего. Отрок. Новик - Владимир Геннадьевич Поселягин

с завтраком, многие допивали чай, так что на командире крейсера сразу же было сосредоточено всё внимание. Лейтенант взял поданный мной список, это я вчера после водных процедур составил с помощью Лазарева, кого куда лучше распределять, уж тот своих людей хорошо знал. Так что Головизнин стал зачитывать список. Двоих, одного мичмана и одного штурмана торгового флота, мы направляли на наш угольщик, а то Гранин, в принципе, как и командир «Отрока», совсем зашивался. Этого, конечно, тоже мало, но снимет много проблем. Кстати, пока оба корабля лежали в дрейфе весь прошлый день, к полудню, после окончания отдыха, прошли некоторые работы. Встали борт о борт, и с «Отрока» на наш угольщик были перекинуты три пушки. Две небольшие, противоминного калибра, и одна покрупнее, семидесятишестимиллиметровая. Запас боеприпасов тоже был передан, по два боекомплекта на каждую пушку.

Лазарев стал заместителем Головизнина, да ещё принял на себя всю артиллерию крейсера, включая минные аппараты. Дальше уже распределяли людей без меня, назначая их на боевые посты. Даже сейчас, несмотря на малый ход, крейсером управлял один из кондукторов, так что вахтенные офицеры уже сейчас были нужны. Оба лейтенанта, а Лазарев своих знал хорошо, быстро раскидали людей. В принципе ещё сотню – и экипаж будет насчитывать полный штат. А пока новичкам следовало освоиться на боевом корабле, некоторые никогда не ступали на их палубу. Несмотря на нехватку, Гаранину всё же тоже выделили немного людей. Про офицеров я уже сказал, однако ему также дали ещё несколько десятков человек, кочегаров, механиков и даже артиллеристов для тех пушек, что установили на палубе. Всего ему передавалось едва тридцать человек.

Когда распределение было закончено, оба корабля сбросили ход и на двух шлюпках пополнение со своими личными вещами было переправлено на наш угольщик. Кстати, угольные ямы «Отрока» вновь были пополнены. После установок пушек бункеры были загружены углём из трюмов американца. Не полностью, уже ночь наступила, и «Отрок» направился к Шанхаю, но главное, что восполнили потери после прошедших схваток.

После этого мы двинули дальше. На обоих кораблях часто звучала учебная тревога, новички, как в принципе и основной экипаж, который так же слабо изучил крейсер, серьёзно стали его осваивать. Лазарев и на «Маньчжуре» командовал артиллерией, так что тему знал и за свою работу взялся со всей серьёзностью. Пока какие-либо выводы делать рано, были всего лишь сформированы дополнительные расчёты для тех пушек, что расчётов как раз не имели. Правда для противоминного калибра их подобрать так и не удалось, да и не старались, нам эти пушки всё равно ни к чему. Я вообще планировал их демонтировать. Вот так и проходило наше плавание, даже обед пролетел как-то незаметно. Сам я тоже активно участвовал в учебном процессе, но в основном с казаками. Трижды мы сходились борт о борт с угольщиком. И ребята на практике показывали, как усвоили учебный материал. С каждым разом всё лучше и лучше, есть за что похвалить.

Дым на горизонте от работающих котлов лежавшего в дрейфе судна заметил один из сигнальщиков, он нам и сообщил через вахтенного офицера. Мы чуть было не проскочили мимо, так что, сменив курс, направились к судну Добровольческого флота. Там были частично разобраны машины, поэтому дать ход судно не могло. Максимум пару узлов, поэтому капитан судна и не пытался бежать, смысла не было. Как он мне потом объяснил, они испытали неимоверное облегчение, рассмотрев на флагштоках обоих кораблей российские флаги. Раньше там висели самоделки, где нам в Японии русские флаги взять? Но после того, как мы зашли в Шанхай, канлодка поделилась с нами своими флагами. Так что у нас теперь даже запас был. На «Отроке» под ветром колыхался военно-морской российский флаг, как в принципе и на угольщике. Когда мы подошли ближе к ремонтирующемуся судну, то с его палубы, где толпились казаки, а там их было больше сотни, прозвучало хорошо слышное «ур-ра-а». Кстати, эти казаки в бинокли и подзорные трубы тоже рассмотрели, что у нас на палубах есть их коллеги. А как же. Несколько казаков несли службу. Раз они теперь морская пехота, хоть и временно, то служба есть служба. Тут Жигарев распоряжался, так что часовые у арсенала и рубки стояли при полном снаряжении и вооружении, с винтовками на ремне. Часовые, а их на судне было трое на боевых постах, назначенные Головизниным, сменялись каждые четыре часа.

Команды обоих наших кораблей тоже приветствовали своих, размахивая руками или бескозырками, немногие казаки, что отдыхали, фуражками приветствовали соотечественников. Интенсивные тренировки были пока закончены, чтобы дать людям отдых, вот свободные от вахты и высыпали на палубу. Ещё бы, такая встреча. Может, кому-то она и показалась случайной и неожиданной, но кажется, командир крейсера что-то подозревал. Я ведь ему сообщил точные координаты куда следовать. Так что он ожидал что-то тут найти, и вот нашёл.

– Лейтенант, – обратился я к Головизнину. – Сообщите на «Мариуполь», что я ожидаю у себя капитана судна Лажена и командира конвойной роты. То есть командира сотни подъесаула Елисеева.

Вот теперь подозрения лейтенанта переросли в уверенность в том, что я был в курсе местонахождения тут русского судна и знал, кого тут встречу. Тот поспешил отдать распоряжения, теперь с появлением офицеров он мог себе это позволить, а я неторопливо двинул к себе в каюту. Один из вахтенных матросов последовал за мной. На нём приборка каюты к скорой встрече офицеров.

Оба корабля уже сбросили ход, сделав круг вокруг лежавшего в дрейфе «Мариуполя», и также легли в дрейф. С помощью сигнальных флажков – они у нас появились тоже благодаря Лазареву – сигнальщики передали на ремонтируемое судно просьбу прибыть на борт крейсера названных людей и тоже легли в дрейф. С «Мариуполя» уже спустили шлюпку, так что достаточно быстро названные офицеры оказались на борту «Отрока». Правда, подъесаул был не один, его сопровождали двое офицеров, один был сотником, второй хорунжий. Остальные офицеры казачьей сотни остались на борту судна.

– Господа, присаживайтесь, – после того как Головизнин представил нас друг другу, указал я на стулья и небольшую софу, сам устроившись на своей койке. Мне тут удобно было, всех вижу.

Кстати, лейтенант удивился, когда я велел ему представить нас. Он был уверен, что мы знаем друг друга, все предпосылки к этому были. Двое других казачьих офицеров остались на палубе, общались с нашими офицерами из экипажа, получая от них самые свежие новости по местным боевым действиям, а то давно уже были оторваны от информации, можно сказать у