Фантастика 2025-39 - Екатерина Аникина

Враги народа.

* * *

В коридоре стало тихо-тихо. Значит, идут последние приготовления, бойцы переговариваются знаками. Вот-вот в палату ворвется осназ. Отсчет пошел на секунды.

Надо как-то выбираться отсюда. Но мыслей по поводу не было вообще. К тому же Маршал скис после смерти отца. Ему что-то слышалось, а интерес к жизни вернуло лишь обещание Тарсуса устроить ему ужин при свечах со своим таинственным начальством.

– Слушай, выруби ты новости, – попросил вдруг Маршал. – Надоели. Верни зиму. Пусть опять ветерок подует.

– Какой еще ветерок? – Тарсус метнулся к огромному, в полстены, дисплею и ощутил движение воздуха.

Неужели?..

Нужно время. Нужно отвлечь осназ. Он заорал во всю мощь легких:

– Не входить! Иначе я подорву все здание! У меня взрывчатки – пол-Москвы снесет до фундамента! Подорву на хрен все!

В коридоре послышался шум – похоже, осназ отошел. Затрещала рация. Пока свяжутся со своим руководством, пока генералы, или кто там у них за главного, почешут плеши… В общем, минутка-другая теперь есть.

Поднатужившись чуть, Тарсус содрал дисплей вместе с креплениями и довольно хмыкнул. Не ошибся – за окном виртуальным обнаружилось окно реальное. Вот только вид из него был не очень-то приличествующий ВИП-палате – стена соседнего корпуса. Поэтому его и заменили на морозную свежесть, а настоящая свежесть образовалась позже, вместе с щелью в раме, через которую сквозило.

Дальше – просто. Открыть окно. Загрузить на себя Маршала – не впервой, процедура отработана. На присосках спуститься на пару этажей по стене. Выбрать ментовские трупы поприличнее, чтобы форма поменьше кровью была заляпана. Переодеться. Дождаться суеты наверху – осназ ведь все равно ворвется в палату: либо сразу получит приказ действовать, либо сначала безответно попытается начать переговоры, без разницы. Тогда начнется и внизу суета – в здание ворвутся подразделения попроще. Вот с простыми и надо бы смешаться, закосить под своих. Потом выйти из Поликлиники № 1 и улизнуть. А потом…

Потом не было.

Потому что незаметно улизнуть не получилось.

Ну кто мог подумать, что в милицейском шлеме Маршалу станет плохо?

* * *

Панцеры с патрульными на броне быстро откатили в стороны, освободив место. Поднимая пыль, вертолет приземлился прямо на двойную сплошную.

У ворот больницы и везде вокруг было не протолкнуться от военной техники. Вооруженные автоматами и снайперскими винтовками бойцы нервно перетаптывались, курил мужчина с мегафонами в руках, очередной автобус телевизионщиков – американский, что ли? – отчаянно сигналил, требуя пропустить его…

У Лали разболелось сердце – сильнее, чем сломанный палец, распухший и посиневший. Это она сюда заманила Ваньку. Ему никак не выбраться из этой западни.

Лопасти еще вращались, а дверца уже распахнулась, Серпень подал девушке руку, но она демонстративно не заметила помощи, выбралась сама. Отца тут же окружили десятки людей, которые ждали от него решений и приказов. Лали поняла из их выкриков, что у террористов есть взрывчатка, быть может, даже тактический ядерный фугас, и вообще они угрожают взорвать всю Москву, по иной версии – только Новый Кремль. Кто-то пятнистый и в фуражке, правда, утверждал, что террористы готовят покушение на самого Председателя.

Лали стало смешно. Неужели Ванька сумел напугать всех этих напыщенных мужчин в погонах, чья работа – убивать и посылать на смерть? И гордость за Ваньку она тоже испытала – значит, жив еще, борется, он не дастся им в руки.

И вдруг его лицо мелькнуло в толпе.

Лали моргнула. Быть этого не могло – показалось, конечно. И все-таки она внимательнее принялась следить за суетой, царившей вокруг…

Сердце тревожно забилось. Она не ошиблась, не обозналась! Это же Ванька! Он сумел выскользнуть из больницы! Сумел всех одурачить! И с ним какой-то парень, оба в милицейской форме, вооружены. Если бы Ванька не поднял на миг забрало, она не узнала бы его, а так – он, точно он, его фигура, широкие плечи! Ванька вновь поднял забрало, и Лали успела заметить, что лицо у него чересчур красное и блестит от пота. Жарко ему, что ли? Так пусть снимет этот шлем!

Ее мысли точно послужили приказом для Ваньки. Он так и сделал – снял с головы бронированную сферу. Его товарищу это, похоже, не понравилось – он заозирался по сторонам, но всем вокруг было плевать на двоих парней, прикинутых точно так же, как остальные.

Лали почувствовала, что на нее смотрят.

Обернулась, поймала прищуренный взгляд отца и непроизвольно – она не хотела! – опять посмотрела на любимого. Коря себя за это, тотчас дернула головой обратно. Но было уже поздно. Отец уставился на Ваньку.

– Вот он!!! – Рука взметнулась, указывая цель. – Взять его!!! Уничтожить!!!

* * *

Голова кружилась так, будто его усадили на карусель и катают второй час кряду.

Только бы не упасть, не потерять сознание. Чертов бронежилет – тяжелый! – тянул к асфальту, приглашал сесть, отдохнуть.

Подключение к мнемокатору не прошло для Ивана даром. Так плохо ему никогда еще не было. Воздуха в милицейском шлеме не хватало. Вопреки шипению Тарсуса, он то и дело подымал забрало, чтобы немного подышать…

И не сразу понял, что произошло.

Увидел Лали, залюбовался ее фигуркой, косой с выбившимися прядями. Вокруг что-то двигалось, кто-то кричал, а Иван смотрел на самую прекрасную девушку на свете. И даже голос отца, без умолку бубнивший проклятые две фразы, растворился в чудесном этом моменте, ради которого только и стоило жить.

Его ударило. Толкнуло в грудь. Сильно. Очень сильно. Отбросило назад, он плюхнулся на задницу.

Мелькнуло искаженное в крике лицо Тарсуса – голографическая маска, к которой Иван уже привык… А потом сильные руки подхватили его, поставили на ноги и потащили за собой к громадине панцера, что стоял совсем рядом. Бортовые двери были открыты, словно приглашали посетить, посмотреть, что там, внутри. На захлопнутом люке оператора-водителя сидел молодой мент без шлема, но с большим многослойным бутербродом в одной руке и бутылкой кефира в другой. Губы измазаны белым, на бронежилете крошки. Глаза оторопелые, без малейшего соображения.

Короче говоря, в себя Жуков пришел только в патрульном панцере, который он и Тарсус, получается, захватили, ко всем своим смертным грехам приписав еще и угон.

Бортовая радиостанция трещала над ухом, выдавая истеричные выкрики ментов, не привыкших к подобным заварушкам.

– Это им не пьяных персов в День Революции опускать! – заявил подпольщик.

Менты, похоже, не знали, что делать, и потому исключительно для собственного удовольствия, дабы показать свою значимость, палили в воздух, сшибая очередями листья и ветки березок у тротуара. Когда одновременно стреляют сотни автоматов с