Двойной генерал-2 (полуостров Сталинград) - Сергей Чернов

— И самое важное уже для меня. Самуилович!

— Я здесь, товарищ генерал!

— Ты свой радиозавод начинаешь эвакуировать немедленно. В Барановичи. То есть, сразу ты всего не сделаешь, но эвакуационные мероприятия начинай немедленно. Готовь в Барановичах площадку и тому подобное.

Оглядываю присутствующих. Директор авиазавода Анисимов тоже здесь.

— То же самое касается авиазавода, — Анисимов встаёт под моим взглядом. — Вам — в Смоленск, на тамошний авиазавод. Наверняка придётся новый цех строить, поэтому поторопитесь. Если нужна будет помощь, обращайтесь напрямую ко мне.

На самом деле, я не собираюсь просто так отдавать Минск немцам. Ещё чего! Я его немцам продам. Задорого! И плату приму только кровью. Потоками немецкой крови.

14 августа, четверг, время 18:55.

Смоленск, частный сектор рядом с вокзалом.

Борис.

— Руки у тебя из заднего места растут, но по сравнению с этим жидёнком ты — великий мастер, — бурчит старуха, тыча в Яшу узловатым пальцем.

Занозистая старуха, высокая, худая и ещё крепкая. Сам видел, как привычно мешок с места на место переставила. Неполный, но руки оттягивает.

Это хозяйка, к которой мы напросились на ночь. Запросила всего три рубля, а сейчас мы ужин зарабатываем. Поленницу уже переложили, забор худо-бедно укрепили, сейчас покосившийся туалет поправляем. Яша натурально ничего руками не умеет. Хозяйка, Пелагея Петровна, верно говорит. Раньше думал, что это я ничего не умею, но нет, оказалось, что дело не настолько безнадёжно. Вот у Якова на самом деле всё грустно и тоскливо. Гвозди забивать ему не позволил, по первой же хватке определил, что впереди нас ждут кровопролитие и травмы при отсутствии полезного результата.

Заводим снизу под кабинку балку, по виду крепкую, и возимся с уровнем, чтобы важное строение стояло ровно. К разрытому месту у балки подходит курица, что-то высматривает, затем энергично начинает разгребать землю.

— Кыш! Зараза! — Петровна отгоняет возмущённо кудахчущую птицу. Старуха притаптывает за ней землю.

— Вроде нормально? — отхожу в сторону, смотрю с разных точек. Петровна что-то бурчит, ставлю себе зачёт. Бабуська из той породы людей, что никогда довольными не бываю, тут надо ориентироваться на уровень злости и досады. Сейчас уровень приемлемый, соответствует благодушному удовлетворению нормального человека.

Когда бабуська отлучается в хату, Яков, оглядываясь, негромко говорит:

— Может, лучше было где-нибудь в рошице переночевать?

— На голой земле спать? Есть опыт ночёвок в лесу?

По лицу понимаю, что нет. У меня есть, спасибо активному пионерскому детству. И устройство лежбища в лесу, какого-нибудь шалаша, приготовление пищи и всё остальное заняло бы больше времени и сил, чем посильная помощь запрягшей нас престарелой хозяйке.

За ужином Петровна окончательно добреет, когда к её варёной картошке добавляю банку тушёнки из своего НЗ.

— Не нашенская какая-то… — водит пальцем по иностранным письменам старуха.

— Съедобная, Пелагея Петровна, не отравитесь, — ободряю хозяйку, и она опрокидывает в котёл всю банку разом. Не жалко, у меня ещё есть. К тому же Петровна не скупится на огородную зелень и выделяет каждому по варёному яйцу.

— Льготное снабжение? — тихонько спрашивает Яков про тушёнку.

— Ты ж сам всё в магазине видел, вот родители в дорогу и снарядили, — вру, конечно, мою генеральскую семью снабжают щедро. Но с другой стороны, ничего такого, чего не было бы у остальных.

Поболтали за ужином. С нами-то всё ясно, приехали в военное училище, нас завернули, вот домой и возвращаемся. А у Петровны жизнь длинная. Старший сын в Сибирь завербовался «конбинат строить», младший в армию ушёл, за него Петровна и волнуется.

Перед сном посидели на крыльце, а как легли, то заснули, как провалились.

16 августа, суббота, время 18:20

Минск, военное кладбище.

— Нехорошо, Иван Васильевич, ты поступил, — с укоризной гляжу на обелиск, на котором неведомым мне способом (гравировка, вообще-то, обычная — автор) высечена личность моего зама и друга Болдина.

С адъютантом и начальником охраны сидим на лавочке. На приступочек у обелиска ставим рюмку с водкой, накрываем хлебцем. Себе налили, война войной, а помянуть надо.

— Нехорошо бросать друзей в трудную минуту, — продолжаю упрекать. — И приказы нарушать тоже не дело…

Не дело, конечно. Приказу этому сто лет в обед. Начальствующему составу, начиная с командира полка и выше, передвигаться только в бронированной технике. Танке или бронемашине. Иван Васильевич же, отработав с Никитиным контртактику против немецких новшеств, уехал обратно на легковом авто. Откуда только этот шальной мессер взялся?! И пролетел-то разок, шмальнул очередь наудачу и гляди-ка! В машине всего две дырки, все целы, а Болдин наповал.

— Война — дело такое… — вздыхает майор Панкратов, дюжий, быкообразный детина.

Мы, не чокаясь, опрокидываем в себя по сто грамм водки, занюхиваем и закусываем ржаным хлебом.

— Зря его здесь похоронили, — думаю вслух. — Надо было в Барановичи везти.

— Думаете, немцы возьмут Минск? — осторожно спрашивает Саша.

— Это им будет очень затруднительно, — улыбаюсь с некоторой злобой. — Но бомбёжки наверняка будут.

— Зачем им кладбище бомбить?

— Незачем. Но случайно может прилететь.

Это да. Затруднительно будет немцам Минск взять. Три дивизии постоянно тренируемого ополчения, плюс полк НКВД, части обеспечения, комендатура с военкоматами, части ПВО с сотней зенитных стволов разного калибра. В общей сложности, численно можно смело приравнивать Минский гарнизон четырём дивизиям. Мало будет, ещё введу. Одну или две.

Через десять минут уходим.

16 августа, суббота, время 19:15

Минск, квартира генерала Павлова.

Вчера Борька поздно вечером вернулся домой. Мне всё некогда, а сынуля сам не догадался позвонить в Смоленское училище. Хотя сейчас семь пятниц на неделе, могут два раза за день всё изменить. Заявление приняли, документы проверили, в назначенное время приезжай и начинай учиться. Так что ладно, уже не зря съездил.

Приволок с собой нового приятеля. Говорит, что гений в математике, ну-ну… вчера-то некогда было, а сегодня проверю.

— Дядя Яша, а ты в Москве Сталина видел? — Адочка уже вроде всё у гостя выспросила, но вот всё находит и находит новые вопросы. Яков слегка подвисает, затем отрицательно мотает головой.

— А мой папа видел! — торжествует девочка.

— Ада, ну, что ты такое говоришь? — укоризненно качаю головой. — Что значит «видел»? Я с ним очень хорошо знаком. Он мой начальник. Ты думаешь, кто меня каждый раз в Москву вызывает?

Немного поразмышляв, отвешиваю дочке очень лёгкий подзатыльник. Настолько лёгкий, что почти поглаживание.

— Носик чуть пониже опусти, Адочка.

Дочка хихикает.

На ужин рыба с частой в нашем доме картошечкой. После ужина надо посмотреть на этого Эйдельмана вплотную. Борька дул в уши про него взахлеб. Вроде как парень за несколько минут запомнил целую страницу стрельб для 82-мм миномёта. А за вечер