Наследник чародея. Часть 4. Школьная осень - Сергей Борисович Рюмин

Молекула сразу «срисовала», что я закончил. Мгновенно, словно молодая, подскочила ко мне, выхватила листочек.

— Всё? Иди, гуляй! Не мешай другим.

Я подхватил «дипломат», направился на выход, по пути поймав завистливый взгляд Мишки.

Вышел в коридор, постоял немного. До конца урока оставалось 20 минут. Я побрел к кабинету алгеброметрии. Следующим уроком стояла «сдвоенная» геометрия.

— Антон, постой!

Я обернулся. Меня быстрым шагом, почти бегом догоняла Светлана.

— Подожди, Антон! — повторила она.

Я остановился. Она подошла ко мне, остановилась.

— Все задания выполнил? — спросила она вдруг.

— А какая разница? — удивился я.

— Да, прости, — смутилась она. — Действительно, какая разница?

— Тогда зачем спрашиваешь? — улыбнулся я. Просто улыбнулся, без всякой подначки. Потом отвернулся и пошел дальше по коридору. Она пошла вслед за мной.

— Антон!

— Ну, что? — я снова повернулся к ней.

— Я хотела бы извиниться, — сказала она, глядя куда-то в сторону вниз.

— Понятно, — я хотел было идти дальше, но она ухватила меня за рукав.

— Антон, прости меня! Слышишь?

Я удивился надрывным ноткам в её голосе. Взглянул магическим зрением. В ауре отчетливо светились красные протуберанцы. Желтого цвета не было. Светка вся была на нервах, буквально «кипела» внутри себя, но не врала.

— Идём! — я потянул её в рекреацию рядом с кабинетом математики. Мы встали в угол, за стенд, чтобы нас не было особенно заметно.

— Что случилось? — спросил я. — Рассказывай.

— Прости меня, Антон! — Светка вдруг заревела.

— Я не хотела! — выдавала она между всхлипами. — Так вышло. Они меня шантажировали, запугали. Сказали, что всем покажут…

— Что покажут? — спросил я. — Кто они? Можешь конкретику выдать?

Светлана отмахнулась, оттолкнула меня.

— Как ты не можешь понять? — она рванулась в сторону туалета и не оборачиваясь, бросила мне. — Ты во всём виноват! Всё из-за тебя! Я тебя любила, а он…

Догонять я её не стал. Было бы глупо бежать за ней в женский туалет. Да и желания не было.

Звонок с урока прервал мои размышления. Двери кабинетов открылись, школьные коридоры стали заполняться учащимися.

Стали подходить одноклассники. Подошли Мишка и Андрей, одинаково мрачные, одинаково возмущенные.

— Что тебе досталось? — поинтересовался я у Мишки.

— Какая нафиг разница? — ответил тот. — Всё равно не знал.

— А тебе? — обратился ко мне Андрэ.

— Целлофан, — ответил я. — То есть полиэтилен. Физические и химические свойства плюс задача.

— Молекула сказала, что это билеты, которые будут на выпускном по химии, — хмуро сообщил мне Мишка. — Стопроцентный пролёт фанеры над Парижем.

Подошел аккуратный и до противности элегантный Никитос. Посмотрел на меня. Я кивнул, намекая, что его место остается рядом со мной. Он еще раз кивнул, мол, понял.

Весь урок математичка Наташка — учитель по алгебре и геометрии Наталья Михайловна Гревцова — чертила на доске фигуры в трехмерной проекции, что-то рассказывала, кажется, даже доказывала теорему. Наша очаровательная голубоглазая учительница-блондинка в темно-сером приталенном костюме с юбкой до колен сегодня выглядела особенно возбуждающе. Во всяком случае большинство парней в классе смотрело на неё, как я подозреваю, не только с эстетическим интересом.

А я сидел и совершенно бездумно по памяти автоматически вычерчивал конструкты-заклинания воздействия на растения. Вообще все конструкты-заклинания напоминали эти самые геометрические фигуры в трехмерном изображении. Вершины фигур были точками приложения силы, линии между ними каналами прохождения магической энергии. В каждой вершине — своё количество силы или магической энергии, а чем толще линия, тем шире канал, тем быстрее подействует заклинание.

— Ковалёв! — как вдруг рядом со мной оказалась Наталья Михайловна, я и не заметил, увлеченный своими рисунками. — Ты что это у себя в тетради нарисовал?

Она взяла у меня тетрадь, удивленно посмотрела на мои художества, потом — внимательно — на меня. Снова просмотрела фигуры в тетради, перелистнула страницу, закрыла тетрадь, положив на парту.

— Что это? — требовательно спросила она. — Я тебя спрашиваю!

Я поднялся с места, встал перед Наташкой, пожал плечами, опустив глаза. Объяснять, что это, разумеется, я не собирался.

— Откуда ты это взял? — продолжала требовать ответ Наталья Михайловна.

— Не знаю, — деланно смущенно ответил я. — В голову вот взбрело.

— На уроке надо уроком заниматься, — сурово отрезала Наташка. — В данном случае теоремой, которую я перед вами доказываю. А не рисовать всякие… вот это!

Она хлопнула ладонью по тетради.

— Повторишь, что я вам пыталась донести? — она посмотрела мне в глаза.

Я кивнул. Наташка замолчала, выбирая вызвать меня к доске или посадить на место. Видимо, всё-таки второй вариант ей показался наиболее оптимальным, поэтому она скомандовала:

— Сядь и не отвлекайся! Имей совесть, Ковалёв, в конце концов! Знаешь, сколько занимает времени у меня подготовка к вашему уроку?

— Извините, Наталья Михайловна! — пробурчал я, изображая раскаяние (я ж никому не мешал!).

Всё последующее время до самого звонка я не спускал глаз с Наташки, делая вид, что очень её внимательно слушаю, и старательно перечерчивал в тетрадь с доски фигуры и формулы. Кажется, Наталья Михайловна под конец урока под моими взглядами даже стала смущаться.

Второй урок геометрии тянулся невероятно медленно. Сначала проверка домашнего задания (странно, почему на первой геометрии она этого не сделала — а класс-то расслабился!), затем задачи из учебника и снова новый материал.

К концу урока морально вымотался даже я, не то, что остальные. Наталья Михайловна это поняла и после звонка никого задерживать не стала. Ну, почти никого.

— Ковалёв! — бросила она мне в спину. — Постой, не спеши!

Я замер почти в дверях класса. Обернулся.

— Штирлиц! А вас я попрошу остаться! — пошутил я.

— Не юродствуй! — сказала Наташка. — Дверь прикрой.

Я закрыл дверь.

— Садись!

Она усадила меня за первую парту. Сама села рядом, поставив на стол свою сумку, вытащила оттуда блокнот. Села так близко, что я почти ощутил тепло её тела, да еще и прижалась ко мне локтем.

— Достань тетрадь! — голос у неё был как никогда серьезен.

Я достал. Она выхватила её у меня, раскрыла на странице, где я сегодня на уроке изобразил структуры конструктов, потом раскрыла свой блокнот. Всмотрелась туда и сюда.

Я тоже посмотрел на рисунки в блокноте.