"Фантастика 2025-41". Компиляция. Книги 1-43 - Дмитрий Яковлевич Парсиев

только одно, уважаемая гражданка Жарова: вы хороший психолог. На страхе играете, людей, мягко выражаясь, вокруг пальца обводите. Простите, но в магию я не верю. Нет, я не осуждаю, иногда людям нужно говорить то, что они хотят услышать. Или что им нужно.

В углу потрескивали свечи, в полумраке они отбрасывали на стены тени, похожие на корявые когти. За окном вдруг завыла собака.

— Не веришь, говоришь? — спокойно спросила бабка, склонив голову набок.

— В кого? В гадалок? Да ну, Аграфена Тимофеевна, ну давайте уж мы с вами не будем… Вот скажите мне, если вы такая провидица, почему до сих пор в избушке на курьих ножках живете, а не в особняке на берегу Чёрного моря?

Она улыбнулась так, что я почувствовал холодок.

— Потому что я не за этим здесь.

— А за чем?

Бабка хмыкнула, приподнялась, подошла ко мне вплотную и внезапно ткнула в грудь своим узловатым пальцем.

— Ты, начальник, не от мира сего.

Я непроизвольно напрягся.

— В каком смысле? Это вы к чему?

— А к тому, — она выдержала театральную паузу, — что ты тут чужой. Совсем чужой. Но хочешь своим быть. И стал уже почти.

Я почувствовал, как внутри что-то ёкнуло. Нет, бред, конечно. Никто не мог знать, что я нездешний. Что я жил в другом времени, в другой эпохе. Что однажды я просто открыл глаза — и оказался в 1978 году. Никто об этом не знал. Никто.

Но Аграфена Тимофеевна продолжала:

— Ты пришелец, Александр Александрович. Не таким, как все, родился. И не таким, как все, помрёшь.

Я усмехнулся, стараясь не выдать волнения.

— Да уж, спасибо за утешение.

— Исправь ошибки, начальник, — неожиданно мягко сказала она.

— Какие ошибки? — хмыкнул я. — Я вам кто, Герой Советского Союза? Мне и так забот хватает.

— Ошибки прошлого, настоящего и будущего.

Комок застрял у меня в горле. Я посмотрел в её выцветшие, цепкие глаза, и меня вдруг накрыло странное чувство. Как будто я стоял на краю пропасти и смотрел вниз.

— Ты думаешь, что всё просто? — продолжала она. — Думаешь, всё это случайность?

Я молчал, а потом пожал плечами:

— Не понимаю, о чем вы…

— А ты подумай…

Голос её стал низким, тягучим, будто она говорила не словами, а шёпотом судьбы.

— Ты тут исправляешь чужие ошибки. А кто твои ошибки исправит?

Я отмахнулся:

— Давайте без философии.

— Не хочешь слушать? Ну-ну, не слушай… — она отвернулась, махнула рукой, но тут же снова повернулась ко мне. — Только знай: мне видно, что в иной жизни ты вовсе не мильтоном был.

Я ощутил, как ледяной комок сжался, затвердел в груди.

— А кем же?

— А то сам не знаешь?

— Все мы кем-то были, — отшутился я. — Индусы верят, что жучком можно переродиться. Или камешком. Ха!..

— Ну да, — эхом повторила она.

Я сделал вид, что мне забавен этот диалог.

— Ну, спасибо, бабушка. Интересную вы версию придумали, только я простой советский человек и родился в Угледарске, а не на Альфе Центавра.

— Не я придумала, а ты просто забывать стал.

Я встал, хлопнул себя по коленям, словно собираясь уходить.

— Не люблю я всю эту чепуху, — проговорил я. — Давайте уже прощаться. Еще раз спасибо.

Аграфена посмотрела на меня, хмурясь:

— А совет я тебе всё ж на дорожку дам. Живи. Да смотри, не оступись. Грехов у тебя — на две жизни хватит.

Я усмехнулся в ответ.

— Ну, уж это вы загнули, бабушка.

— Кхе, загнула… — она махнула рукой и наконец улыбнулась. — Иди уж, начальник. И помни: время не любит, когда с ним играют.

Я кивнул, развернулся и направился к выходу. Парни, ожидавшие во дворе, поспешили за мной, явно желая оказаться подальше от этой чёртовой избы.

Когда мы вышли за ограду, Корчиков шумно выдохнул.

— Ну и гадина эта бабка…

— Не говори, — поддакнул Лифанов. — Я бы её в психушку закрыл.

Я молчал.

Ветер подул в лицо, запахло дождём.

И почему-то мне стало приятно на душе. Как будто всё сказанное ею — не просто пустой трёп для антуража и поддержания легенды. Как будто она действительно что-то знала. Хоть кто-то знал мою тайну… Как будто… Но нет.

Бред.

Просто бабка — тонкий психолог. Самоучка, самородок. Она чувствует людей и играет на их тайнах. Так ведь?

Мы сели в «Волгу».

— В отдел? — спросил Лифанов.

Я посадил его за руль, а самому хотелось поразмышлять о случившемся.

— Да, — махнул я рукой в сторону центра города. Машина послушно тронулась.

Я посмотрел в зеркало. Дом Аграфены стоял вдалеке, окутанный туманом и накатившими сумерками. Вот черт, сколько же времени мы там пробыли?

Гадалки. Ведьмы? Не верю… Но я же переместился во времени? Ведь это правда — а значит, что-то существует, что помогло мне. Или это другое?

Странное чувство в груди не отпускало. Словно поселилось маленькое, холодное зерно сомнения. И я знал, что оно ещё прорастёт.

Только я здесь не за тем, чтобы сомневаться. Теперь я точно был уверен, что моя цель здесь — изменить судьбу. Причем не только свою…

Глава 12

Вечером того же дня я, возвращаясь с работы, подходил к дому Серовых. Задержался сегодня, и уже стемнело. Воздух мокрый, густой, тяжёлый, как простёганная вата. Осень уже брала город в цепкие лапы — лужи блестели в свете фонарей, асфальт пах ржавым железом и мокрыми листьями.

Я шагал по улице, размышляя о своём: дело с беглым зэком было нечистое, а показания парней после трюка с гадалкой только усугубили тревогу. И тут у самой обочины со скрипом остановился призрачно-белый «Запорожец», как будто вырос из темноты.

— Александр Александрович, добрый вечер! Присядьте, пожалуйста, поговорить надо, — из-за опущенного стекла раздался голос.

Знакомый, пронзительный и одновременно спокойный. Я присмотрелся, и у меня брови поползли вверх. Вот так встреча! Хотя в свете последних событий она была очень ожидаема.

В темноте салона сверкали стекла очков. Все тот же вид ботаника, каким он был, когда я не знал, кто скрывается под личиной учителя биологии. Чёлка зализана так, что в ее отражении можно бриться, рубашка застёгнута под самое горло, до удушья. Тот самый Виталий Владимирович. Когда-то биолог, а по факту — КГБ-шник, мастер перевоплощений, человек-загадка. Но видеть его здесь снова, в скромном «Запорожце»? Это значит, мои опасения подтвердились.

Открыв пассажирскую дверь справа, я сел в тесный автомобиль и почувствовал, как от машины пахнет новым винилом и тонким душком официоза. Все-таки «зАпор» КГБ-шника чем-то отличался от своих «колхозных» собратьев. Пусть незаметно обычному