"Фантастика 2025-27". Компиляция. Книги 1-25 - Андрей Соболев

странную тяжёлую дверь и запрыгнули внутрь. Увиденное внутри салона нас немного разочаровало, хотя от подобного чуда инженерной мысли можно было ожидать чего угодно. Фургон оказался абсолютно пустым изнутри, в нём не было ничего, кроме голых стен и одинокого кресла водителя впереди, при этом очень узкого и неудобного.

– Это не машина, а железный гроб на колёсах, – вполголоса возмутился я. Но даже на это металлический корпус отозвался обиженным звенящим эхом.

В этот момент человек за пулемётом в доме напротив прервал свою небольшую паузу, сделанную явно не для нашего отдыха, а для перезарядки орудия. Он заметил наш странный фургон, внезапно возникший на улице перед его глазами, и направил на него всю огневую мощь. Оконный проём на третьем этаже снова озарило яростным пламенем, и пущенные в нас снаряды с огромной силой ударили по обшивке самодельного броневика. Корпус зазвенел подобно колоколу, застонал от тяжести увечий, но стойко держал удар крупнокалиберного молота. Пули с грохотом врезались в железные листы, сминались под собственной тяжестью, оставляя на теле фургона существенные вмятины. Вергилий втянул голову в плечи от неожиданности и громкого звона в ушах от пулемётной трели, затем рванул к креслу водителя, запрыгнул на него и завёл двигатель.

– Он долго не выдержит, – крикнул мне Хранитель. – Держись за моё кресло, попробуем подобраться как можно ближе.

Как только я вцепился руками в спинку его неуклюже жёсткого кресла, Вергилий вдавил педаль газа, и фургон с большой неохотой начал набирать скорость. Хранитель пытался смотреть на дорогу через узкую прорезь в листе брони, но дождь и плотный пулемётный огонь мешали разглядеть что-либо перед собой. Из-за этого нас несколько раз подбрасывало на препятствиях, чуть не сбивая меня с ног, что заставляло ещё сильнее впиваться в спинку водительского кресла. Мы прекрасно понимали, что могло попасть под колёса фургона, но предпочитали молчать, переносили это каждый в своей душе и в ловушке угнетающих мыслей. Даже сейчас трупы бывших коллег из ведущих машин в колонне устилали дорогу к желанной цели, провожали в последний путь и служили напоминанием о том, за что мы сражаемся.

Пулемёт всё не унимался, он всё яростнее бил по нашему автомобилю, хлестал своей огненной плетью, рычал и впивался зубами в толстый металл. Но обшивка самодельного броневика оказалась намного прочнее, чем мы могли подумать. Она сминалась, стонала, но продолжала держать удар. В это время фургон продолжал набирать ход. До дома оставалось совсем немного.

– Почему мы раньше не использовали его? – крикнул я Вергилию, но не успел дождаться ответа.

Пулемётчику, наконец, пришли в голову те же самые мысли, чего я боялся с самого начала. Он направил огонь своего орудия под днище автомобиля и с новой очередью пробил переднее левое колесо. Хранитель громко вскрикнул, выкручивая до предела руль, но фургон уже не слушался его команд. Колесо от мощного удара разорвало в лохмотья, а автомобиль сначала накренился влево, но потом его резко развернуло, и на полной скорости он опрокинулся на правый бок. Фургон с грохотом рухнул на дорогу крышей вперёд и с визгом, разрывая под собой асфальт, по инерции проехал до самого дома, где остановился, упёршись в стену. От такого удара нас с Вергилием отбросило в сторону, и мы с размаха ударились спинами о корпус машины.

Когда мы пришли в себя от жуткой боли по всему телу, наш броневик уже лежал неподвижно на боку, а шум вокруг подозрительно стих. Даже пулемётчик внимательно прислушивался к тому, что происходит под окнами его дома. Только мой верный спутник дождь продолжал тарабанить по металлическому кузову и навевать воспоминания о таких давних временах, когда я просто сидел у окна с чашкой невыносимо горького и крепкого кофе и смотрел на огни далёкого города. Куда ушли те огни? Никуда, теперь они вокруг меня, сияют ярче, чем прежде, из окон вот таких же домов.

Только открыв глаза, Вергилий быстро вскочил на ноги, повинуясь своим молниеносным рефлексам, но тут же заново упал как подкошенный. Острая боль по всему телу напомнила ему, кто сейчас главный в его организме. Хранитель явно не привык к таким переделкам. При всех его выучке, остроте реакции, длительных тренировок он по-прежнему оставался обычным телохранителем в башне, белоручкой с важным лицом.

– Сти-и-ил! – взвыл Вергилий. – Ты живой? Я, похоже, не особо.

– Ничего, я привык, всё нормально, – ответил я, с кряхтением пытаясь подняться на ноги. – Скоро отпустит.

– Тяжёлая у тебя работа…

Пригибаясь в тесном помещении внутри фургона, я подобрался к двери, оказавшейся теперь над головой из-за того, что машина лежала на боку. Я дёрнул за ручку и попытался её открыть, но в ответ услышал, как жалобно скрипнули петли, не поддавшись на мои усилия.

– Чёрт, кажется, дверь заклинило, – с досадой заключил я.

Затем ещё несколько раз пытался её открыть, бил плечом, ругался, но ничего из этого не помогало, автомобиль по-прежнему не хотел выпускать нас из своего железного чрева.

– Скажи спасибо, что мы не упали на другой бок, – тяжко вздыхая, просипел Вергилий.

– Спасибо большое, Вергилий, я просто счастлив, – процедил я сквозь зубы и снова ударил плечом в дверь.

– Давай помогу? – в ответ предложил он, поднимаясь на ноги.

– Секунду, я уже, почти…

С последним словом я собрался с силами и вложил их в новый удар, после чего дверь, наконец, поддалась и с грохотом отворилась наружу. В моё лицо ударил приятный и прохладный ветер свободы, а вместе с ним отвратительный дождь реальности, быстро смывший всю радость от победы над железной ловушкой и вернувший в мрачное и кровавое настоящее. Но первым, что я увидел, когда высунулся из фургона наружу, стало вовсе не хмурое дождливое небо, а испуганное лицо мужчины, который выглядывал из окна на третьем этаже. Его глаза округлились от страха, и первое время он с замиранием сердца смотрел прямо на меня, а затем крикнул кому-то внутрь помещения:

– Они живы! Стражи выжили!

– Отойди! – послышался грубый ответ другого Отступника, после чего чья-то рука схватила испуганного мужчину и оттащила от окна.

Вслед за ним показался другой мужчина с грубыми чертами лица, широкой челюстью и короткой стрижкой, но моё внимание привлёк отнюдь не его мужественный вид, а зияющая чернота внутри дула дробовика, который он грозно держал в своих руках и направил точно в мою сторону. За краткий миг до того, как его палец скользнул по спусковому крючку, я успел залезть обратно в фургон и отпрыгнуть от открытой двери. Послышался громкий хлопок, эхом пронёсшийся над затихшей улицей, и около