Здравствуй, земля героев! - Владислав Силин

– Бодро. С готовностью служить доминиону.

Такого майор не ожидал:

– Верно, курсант. А еще – дисциплинированно, без нарушений злостного хулиганства. – И добавил: – Давай направление. Сейчас с делами закончу, будем разбираться, – и кивнул в сторону табурета-вертушки.

Велька отдал бумаги и уселся на табурет.

За окном сгущались сумерки. Двое кадетов перетаскивали вещи: нуль-саквояжи, зип-контейнеры и гипербаулы со встроенными холодильниками. В траве стояла огромная клетка с неприятной на вид бородавчатой тварью. От нее мальчишки старались держаться подальше.

– Ну-с, Шепетов, – наконец сказал майор, – докладывай. Все как есть, без фактического утаения.

– А что докладывать?

– Сам знаешь что. – «Хилый» пошелестел разложенными на столе бумажками. – Вот на тебя рапорт. Путаный, дурацкий, но – рапорт. И разбираться с ним придется мне.

Дверь в кабинет была плотно прикрыта, но Вельке показалось, что спину обдало холодом. Как это иногда случается с мальчишками, он занервничал и оттого выбрал не самую удачную манеру для общения.

– Ну, и что там пишут? – с растерянной улыбочкой поинтересовался он.

– Пишут?.. Нехорошее пишут. Драка с патрулем, пишут, неуставные отношения с юнгами. Девицы-мамзелечки, карусель с мороженым. Ты, брат, у нас совсем как об стенку будешь… как его?.. Дуб. Понимаешь?

Майор перегнулся через стол. В зрачках его Велька увидел свое отражение: маленькое, скрюченное, невыразимо жалкое.

– А еще пишут про драку с патрулем. При отягчающих, заметь. Вот заключение ФЭДа, – он подцепил ногтями листок пластика, – пять лет исправработ. Что скажешь?

– На самом деле…

– Молчать! – Майор поджал губы. – Дело твое, парень, совсем хана. И лучше тебе не борзеть. В данный момент я твой лучший папа, мама и подружка. Понимаешь?

Велька не понимал. «Дохлому» пришлось объяснить поподробнее:

– Твое спасение, чтоб тебя в корпус приняли. Тогда все сладится: ты – гражданин Лувра, у тебя права и обязанности. Вот смотри, – он пошелестел бумажками, – патрульные не представились, гражданочку какую-то плетью пригрели. Несовершеннолетнюю. Ты сопротивление оказал, все путем. А можно ведь по-другому глянуть. – Он перевернул лист. – Вникаешь?

Велька кивнул.

– Так что давай, курсант, содействуй. Как говорится, служи доминиону.

– В чем содействовать?

– В чем, в чем… Вот тебе лист бумаги, пиши. Кто, с кем, как, куда, зачем. Ты же не один там был. Патрульные говорят, вас целая шайка околачивалась. Наши ребята, из корпуса. Что тебе за всех отдуваться?

Все стало кристально ясно и понятно. Мальчишка набычился:

– Не буду.

– Что значит «не буду»?

– Стучать не буду. Доминион людей – это доминион людей чести. Мне с этими ребятами, может, завтра штурмовать кинкарские звезды смерти!

– Говоришь, звезды смерти? – «Дохлый» хмыкнул и срифмовал неприлично. – Ох и дурак ты, парень… Ох, дурак! Думаешь, тебя батя отмажет?

Велька гордо отмолчался. Именно так он и думал.

– А вот хрен тебе. Все здесь по моему слову делается. И корпус этот у меня вот где. – Майор сжал кулак. – Последний раз спрашиваю: да или нет?

– Нет.

– Ну, как знаешь. Пойдем!

– Куда это? – дрогнувшим голосом спросил Велька.

– К бате твоему пойдем. И светит тебе, соколик, штраф-дом казенный. Ты у меня в невесомости тачками с тяжелой водой обтаскаешься. Молекулы кремниевые вручную сортировать будешь. Вспомнишь, как майор Лютый к тебе с душой, а ты ему в душу с нужниковым высокомерием.

Лютый поднялся из-за стола:

– Прошу, кадет Шепетов!

Судя по тону, каким была произнесена его фамилия, Велька понял: «хилый» давно и безуспешно копает под отца-генерала.

Майор выглянул за дверь, поднял с дивана кадета, и они отправились к начальнику корпуса: Лютый впереди, Тилль – рядом. Велька плелся сзади, чуть поотстав.

Интуиция подсказывала, что вперед рваться не стоит. Чем ближе они подходили к кабинету генерал-майора, тем явственнее становился запах опасности.

Запах этот Велька хорошо помнил. С ним связывались подземелья, «команидор» и рокочущие нотки в голосе Намсы.

Запах старой змеиной кожи.