Записки из бронзового века - Мефодий Отсюдов

Поставь задачу, покажи, что его вечером ждёт, если работа будет сделана и всего делов. И если бы не тёрки высокого начальства, то до сих пор Египет бы и процветал, – вдалбливала она в наши юные головы.

Шут его знает, так было или врала Петровна. Живы будем, смотаемся посмотреть, чего там и как на самом деле. Но это всё потом, а сейчас…

– Верной дорогой идём, товарищи! – горланил я не жалея пересохшей глотки. Махмут, зажигай! Давай нашу!

По моим прикидкам, марш длился уже часа четыре. Как минимум. И я с минуты на минуту должен был уже упереться в реку. А её всё не было. А тут ещё и солнце за тучкой скрылось.

– Да ну нафиг, – пыхтел я, подперев дерево. – Привал, на! И вообще, обед на дворе. Как там у классика – кушать подано, пора пожрать!

Ну а что полагается после хорошего обеда? Правильно, перекемарить минут по часик. На каждый глаз. Это то и сыграло со мной злую шутку. Почему злую? Так я же к лесам совершенно не привычный был. В степи то ориентироваться научился на уровне продвинутого юзверя, а тут все деревья на одно лицо!

Короче, проснулся я, до ветру сбегал и забыл, в какую сторону шёл.

Причём от слова совсем.

Нет, можно было по своим следам попытаться выйти к отправной точке и более тщательно спланировать маршрут. Но это был не мой путь.

– Ноги не казённые, топать туда-сюда, – возмущался я на весь лес, привлекая Братана к расчистке территории от опавшей листвы.

Мой план был прост.

Примерная картина, как выглядит этот лес с высоты птичьего полёта и смутное представление, откуда и куда течёт река, у меня было. Вот и начал рисовать карту. На масштаб и прочие тонкости забил.

Не суть важно.

– Для нас главное – примерное понимание и правильная ориентация, – щурил я левый глаз, выводя палочкой причудливые изгибы на земле.

Карта получилась… Как бы это помягче сказать – весьма схематичная.

Пришлось лезть на дерево. Хоть немного, а легче стало. С самой верхотуры я гондурасский пик увидел. Запомнил, слез и к карте. Спел голосом Папанова песенку про «Летять утки и два гуся», затылок почесал и …

По моим прикидкам выходило, что я сильно отклонился вправо, но река неподалёку должна быть. Правильно или нет определил своё местоположение? А уже плевать было, если честно. Я уже не раз на своём опыте убедился, что тут важнее вера в себя, спортивная злость и мотивация.

А как себя подбодрить, если от пения глотка сохнет, а от фантазий башка пухнет? Правильно, перенять опыт товарища Сухова. Только он письма сочинял, а я заметки в газету ваять начал. Про нашего мальчика, который в лесу заблудился и на его поиски собаку с милицией отрядили.

Постепенно сочинительство из разряда около художественных образов обычного новостника перекочевало в разряд «Акын» – что вижу, про то и свистю. По типу, мимо пролетел паук, потом ветер дунул и с ветки три листика упали. Зайца с лёжки спугнул, ой не к добру это, без свежатины остался. А вон там плещется что-то или кто-то…

– Стоп! Чего? – не поверил я своим ушам, обводя окрестности подозрительным взглядом.

Потом принюхался и едва не сделал сальто на месте от радости – метрах в двадцати передо мной виднелся просвет!

И тут опять плеснуло.

Радость моментально сменилась настороженностью. Шут его маму знает, кто там плещется! Может животина какая, а может и люди.

А мозг, зараза такая, ещё не понятно ничего, а он уже такого напридумывал и опять историчку с её байками о неандертальцах выдал.

Вот удивительная штука, мозг этот. Когда ломал голову – идти или нет, так он чистый лист из себя изображал. Типа, все школьные знания были перемещены в корзину и за ненадобностью стёрты. А как дело вопрос ребром встал, так, зараза такая, дословно всё восстановил.

Как будто это вчера было!

Я что ещё вспомнил. Задвинула Анфиса Петровна нам как-то тему о ритуальном каннибализме. Как сейчас помню её слова: «И не думайте, что это только в Африке было! Не дай Бог вам провалиться в прошлое и выйти к стоянке древнего человека. Сожрут и ещё и добавки попросят! И никакие слова и знания вам не помогут!».

– Спасибо, вам, Анфиса, свет, Петровна. Успокоили, – скрипнул я зубами и, плюхнувшись на все четыре конечности, пополз на разведку.

Пятая чакра, предчувствуя недоброе, сжалась до размеров угольного ушка. Пальцы, сжимавшие Братана, побелели от напряжения, но любопытство гнало вперёд!

– А глаз как у собаки и нюх, как у орла, – нашёптывал я, стойко преодолевая проливной дождь из семян и мелких букашек в перемешку с пауками. Это всё на меня с высокой травы сыпалось.

Но я слышал цель и видел ориентир!

Трава резко кончилась и взору моему открылась речная гладь. Я лежал на краю невысокого обрыва и разглядывал противоположный берег, на котором снова рос уже ненавистный мне лес.

Людей видно не было. Да вообще никого видно не было! Хотел встать и тут опять плюхнуло! Почти у меня под ногами.

Любопытство победило страх.

Немного продвинулся вперёд и заглянул за кромку обрыва. Благо он крепким оказался и я вниз не рухнул. Но и там, ни людей, ни животных не заметил.