Репликант прорыва - Андрей Львович Ливадный

На фон окружающей обстановки наложились прозрачные пиктограммы. Некоторые были знакомы, другие тревожили новизной.

Боевая оптимизация двух нейросистем: общевойскового импланта, вживленного ему в другой Вселенной, и слоя микрочипов, являющегося неотъемлемой частью организма, прошла успешно. Ни одна из управляющих функций не дублировалась.

Игнат смутно помнил последние секунды боя. Кажется его куда-то тащили, но кто?

Тревога усиливалась с каждым ударом сердца. Нет однозначного понимания, где он сейчас находится и в каком статусе?

Скат и Седой? Нет, их присутствие в отсеке ничего не доказывает. Нас могли взять в плен.

Сеть группы недоступна. Окружающая аппаратура явно человеческого производства, но это тоже не аргумент. Инки часто пользуются трофейным оборудованием.

Итог его сомнений выразился в коротком системном сообщении:

«Переход в боевой режим».

Эмоции поблекли. Крошечными пятнышками проступил «ртутный пот», однако сгенерированных микромашин оказалось ничтожно мало.

«Низкий биоресурс. Носитель истощен. Пригодные для абсорбции колонии нанитов не обнаружены».

Промелькнувшее сообщение подвело окончательную черту под осознанием предела внедренных в него возможностей.

Игнат понял: вырабатываемые им боевые микромашины в первую очередь предназначены для перехвата управления над вражескими агломерациями нанитов. То есть, сейчас, вне окружения врагов, без возможности вырвать из них «заемную силу», он оказался фактически беспомощен?!

Промелькнувшая мысль привела к внезапному обострению ситуации, словно система решила ответить ему наглядной демонстрацией, сопроводив ее скупым пояснением:

«Получение биоматериала для восстановления боевых функций».

Две тонкие дымчатые змейки, сотканные из скупого запаса сгенерированных им микромашин, внезапно рванулись к бессознательным телам Седого и Ската. Прозрачный пластик реанимационных камер для них — не помеха. Игнат с ужасом осознал, что именно произойдет в ближайшие мгновенья, попытался остановить процесс, но смог лишь ненадолго притормозить его.

Тревожно перемигивались индикаторы на блоках медицинской аппаратуры. Он резко привстал со своего одра, обрывая прикрепленные к телу датчики, и замер, неестественно выгнувшись, — мышцы окаменели, сведенные судорогой. Ожесточенная схватка между рассудком Игната и искусственной нейросетью была заранее обречена на провал. Личность репликанта не имела командного приоритета. Да, его воля остановила роковое движение нанитов, но лишь на несколько секунд.

Дальше он начал терять сознание. Перед глазами все поплыло, — так боевая нейросеть пыталась подавить внезапное сопротивление строптивого носителя.

С шипением пневматики открылся шлюз. В отсек вбежали люди, но он не видел их лиц, воспринимал лишь смутные очертания фигур, — все силы уходили на концентрацию, — он удерживал взглядом два тонких дымчатых щупальца, не давая им дотянуться до друзей.

— Игнат!.. — раздался вскрик Иды.

Он ничего не воспринимал до тех пор, пока теплые дрожащие пальцы не коснулись его искаженного лица.

— Игнат, это я! Очнись! Прошу тебя, очнись!

Внезапно заработала сеть группы. Он понял, где находится и что происходит, но уже не мог остановить процесс, лишь едва слышно выдавил:

— Увозите их… быстрее!..

Последняя фраза сопровождалась конвульсией. Автономный боевой режим брал свое, медленно, но верно перехватывая контроль над носителем.

— Все вон! — голос Иды дрожал. — Седого и Ската переведите в изолированный отсек!

— Уходи… — прохрипел Игнат.

Ида его не послушала. Она порывисто присела на край медицинского ложа, крепко сжала ладонями виски любимого:

— Ты в безопасности… — ее слова звучали в фоне, ничего не меняя.

Медицинский отсек уже опустел. Теперь две дымчатые змейки изогнулись в направлении Иды.

— Уходи… Прошу… Разве не видишь — я чудовище…

— Все мы чудовища. В тех или иных вариациях, — с надрывом ответила она. — Сопротивляйся!..

Слезы текли по ее щекам, срывались с подбородка, обжигая Игната.

— Держись… Не сдавайся… Посмотри на меня… — она слегка отстранилась.

Потребовалось неимоверное усилие, чтобы поднять взгляд.

— Его надо выключить, — раздался синтезированный голос. Оказывается, в отсеке остался какой-то механизм, явно наделенный функциями искусственного интеллекта.

— Я же сказала — все вон!

— Ты недооцениваешь опасность!

— Убирайся. Оставь нас! И шлюз за собой закрой!..

ИскИн Орды не стал спорить. Вновь прошипела пневматика.

Ида неотрывно смотрела в глаза Игната.

Он тонул в ее взгляде. Все светлое, острое, чувственное, что случилось с ними, сейчас отчаянно прорывалось из глубин сознания, заполняя гложущую пустоту, не оставляя места для произвола искусственной нейросети.

Мышцы Игната постепенно расслабились. Наниты образовали два облачка и клубились словно бы в нерешительности.

«Отмена автономного режима».

Их пальцы сплелись. Любовь Иды все же вырвала его из омута боевого безумия, но надолго ли?

* * *

Следующие несколько дней выдались на удивление спокойными.

ИскИн Орды, хоть и относился к разряду боевых искусственных интеллектов, но его технический кругозор оказался гораздо шире. Кроме проектирования чисто военных и инженерных систем он неожиданно сумел создать для горстки людей самый настоящий уют, причем такого разряда, о котором ни на Везувии, ни в поселении репликантов сложно было даже помыслить.

Впрочем, загадка происхождения интерьеров быстро нашла объяснение.

— Узнаю почерк Клио, — Иду приятно поразило отведенное им с Игнатом помещение. Язык не поворачивался назвать его «отсеком», хотя основа наверняка состояла из типовых модулей.

Игнат осмотрелся.

Да, в глубинах механического муравейника такого при обычных обстоятельствах точно не встретишь. Стены укрывали голограммы повышенной плотности, создающие объемную иллюзию панорамных окон, за которыми простирался пейзаж лесного луга, достоверный до генерации запахов, проникающих через «приоткрытую» створку.

Заметив его недоумение, Ида звонко рассмеялась:

— Ой, Игнат, мы с Клио просто мечтали! Сотни раз создавали нечто подобное в виртуальной реальности. Наверняка это она поделилась моделью, а остальное — дело промышленных принтеров и молекулярных синтезаторов. Я в душ.

Ночь они провели без сна, лишь на короткое время забываясь в объятиях друг друга безмятежной усталой дремой.

Утром, когда в глубинах иллюзорной панорамы забрезжили краски рассвета, Ида вдруг погрустнела.

— Вот, что хочу сказать, чтобы больше не возвращаться к теме, — она перевернулась на живот, удобно устроила голову на груди Игната. — «Одиночкой» я прошла всю войну. Да и после постоянно находилась среди людей. Но только сейчас могу по-настоящему понять и оценить их поступки. Некоторые из моих пилотов действительно были чудовищами. Чудовищами по жизни, без влияния боевых программ. Ты совершенно другой. И не смей себя мучить сомнениями, ладно?

— Меня не устраивает трактовка из разряда «ты ни в чем не виноват», — ответил Игнат. — Надо искать решение. Теряя контроль, я могу натворить бед.

— Ты смог остановиться, — напомнила Ида.

— Да в этот раз смог. А что прикажешь делать дальше? — спросил Игнат. — Либо мне придется держаться в стороне от событий, не провоцируя «боевой режим», либо надо как-то изолировать искусственную нейросеть в моей голове.

— Второй вариант лучше. Во всех смыслах, — согласилась Ида. — Будем думать, как осуществить его технически. Уверена это возможно. А сейчас пойдем к нашим?