Княжна Тобольская 2 - Ольга Смышляева

— На счёт три, — подбодрила себя. Погружаться в океан смертельного страха то ещё удовольствие, даже если финал известен. — И раз… два… три…

Как только пальцы обеих рук сжали по клинку… ничего не произошло. Вообще!

Снова сосредоточилась. Ну же, рукояти, эмоция смерти должна была оставить на вас след!

Минута, две, пять… Ничего.

Ладно, бывает. Для разогрева потренируюсь на чём-нибудь попроще. Отложив клинки, схватила метательный нож. Вдох, и очертания тёмной комнаты сменились на ярко освещённый коридор. Я очутилась в моменте предновогодней встречи с Пашей, когда он подкараулил меня возле библиотеки и насильно поцеловал. Ножи только что вонзились в стену аккурат возле его лица.

* * *

— Вася, лисонька, успокойся, — парень протянул ко мне руку.

— Объяснись, кто ты такой и какое, дичь тебя заклюй, право имеешь называть меня лисонькой⁈

— Милая, я тот, кто любит тебя, и кого любишь ты!

* * *

Фу, ванильная гадость, аж нерв брутальности защемило. Досматривать эпизод совершенно не хотелось, и я не стала дожидаться, пока видение завершится само собой. Хватило простого желания вернуться в настоящее, чтобы прошлое тут же рассыпалось дымкой.

Следующими в списке на разогрев стали мелочи из большой пластиковой коробки, куда я сунула весь неинтересный хлам при переезде из шикарных апартаментов Васи в комнату курсанта-бюджетника. Музыкальный бокс, статуэтка пастушки с отколотым посохом, погнутый сюрикен, брелок с розой в эпоксидной смоле… Видением порадовали только сюрикен и брелок — оба подарка мамы со времён младших классов в школе. Негусто.

Активное использование эссенции стихий усиливает обмен веществ. Уже через час я проголодалась и решила отложить эксперименты до завтра. Эхо работает, это главное! Значит, дело не во мне, а в оплавленных клинках и общем настрое. Эпизод смерти слишком «тяжёлый», чтобы воспроизвести его с первой попытки, сидя в безопасном месте. Придётся воссоздавать соответствующий антураж. Завтра же спущусь с рукоятями в «Архив 04» и усядусь в ритуальный круг, а там, как говорится, и стены помогут.

* * *

Сразу после пары по аудиту в системе экономической безопасности подсобники первого курса отправились на тренировки по эфирному фехтованию, а я в оранжерею. Прикрылась освобождением Вэла, так что прогул официальный. Никем не остановленная, скользнула в подвалы и уже знакомой дорогой зашагала к приснопамятному «Архиву 04». Уверенности с прошлого раза прибавилось на порядок — под пиджаком прячутся три метательных ножика, готовые прийти на подмогу по малейшему мысленному приказу, на поясе висит Счастливый Кролик, в руке фонарик.

Пятнадцать минут, и я на месте.

Пломба на двери покрылась слоем пыли. За два месяца, прошедших с моего последнего визита сюда, внутрь заходили только тараканы. Двоякие эмоции, ничего не добавишь. Вроде и хорошо, что больше ритуальным кругом не пытались воспользоваться, но с другой стороны, следователи института по-прежнему не интересовались местом преступления.

Лезвием ножа осторожно подцепила сургучную печать и проникла внутрь. Меня встретили старые знакомцы: облупленная стена с наполовину стёртой надписью, треснутый потолок и разбросанная по полу макулатура, покрытая слоем белёсой штукатурки. Будто и не уходила никуда!

Закрепив фонарик между ящиками шкафа так, чтобы светил ровно в центр помещения, отключила телефон и расчистила ритуальный круг — три кольца с символами пяти стихий по периметру. Первую рукоять положила на знак земли, вторую на знак воды, сама села посередине. Ложиться на грязный пол ради исторической достоверности не стала, и так жутко. Разумом-то понимаю, а тело Васи пробрала неосознанная дрожь.

— Поехали, — подбодрив себя, одновременно ухватилась за клинки.

Обстановка помогла или общий настрой, но на сей раз осечки не было. Как только я закрыла глаза и расслабилась, погрузившись в лёгкую медитацию, сознание затопил беспросветный ужас. Верным путём иду, теперь бы не сорваться в самый интересный момент.

* * *

— Уймись, тигрица, недолго осталось, — пообещал загадочный мужик в чёрной маске на всё лицо. Это Игрек, неизвестный мне, но хорошо знакомый Василисе тип.

— Сволочь! — закричала храбрая девушка.

— Ш-ш.

Убийца приложил палец к её губам, и она с удовольствием вцепилась в него зубами, прокусив до крови.

Вместе с ужасом в душе клокотал острый гнев. Вася поняла, что доживает свои последние мгновения, но борьбу не прекращала. Псионик Зэд из темного угла всеми силами давил на её разум, пытаясь подчинить своей воле, и ему это почти удалось.

«Крепкая кошечка », — констатировал он своим непонятным голосом без пола и возраста. — « Её волю не просто подавить. Давно мне не встречались личности с настолько сильной ментальной защитой. Даже жаль…»

Лезвия клинков сверкнули в потустороннем свете пылающих линий ритуального круга. Игрек со злостью вонзил их в символы стихий Васи — землю и воду. Затем вынул пугающий нож с тремя закрученными в точку-остриё лезвиями.

Карманные часики мелодично звякнули.

«Время пришло. Пора », — отдал мысленную команду Зэд.

Его подельник резким движением вонзил клинок в сердце Васи. Раздался короткий вскрик.

Девушка умерла быстро. Она почти не почувствовала боли, только невыразимое сожаление души, не желающей покидать мир живых. А дальше тьма и пустота, но это ещё не конец. Сердце сделало последний удар, мозг больше не анализировал ситуацию, однако продолжал функционировать.

Стараясь не вспугнуть видение, я смиренно затаилась. Минуты три стояла мертвецкая тишина, только затем раздался встревоженный голос:

— Не сработало? — спросил Игрек.

«Что-то не так », — ответил ему Зэд. Он всё ещё предпочитал общаться телепатически, хотя причин шифроваться больше не было. Может, немой?

— Вижу, что не так! Почему она до сих пор не дышит?

Непроглядную тьму прорезали робкие фиолетовые вспышки, больше похожие на мираж. Следом за ними пришли изумление и чувство глубокого неверия в происходящее — такими были последние эмоции в жизни Ирэн.

«Четыре минуты. Прошло больше допустимого ритуалом времени».

— Не намного, в пределах погрешности.

«Он не справился », — в безликом голосе заклокотало бешенство и нечто, похожее на тревогу… за самого себя! — « Я обрываю связь».

— Нет! Дай ему ещё пять минут.

«Я не могу держать девчонку дольше. Она умерла, кончено. У всего есть предел разумного».

— Нет, она не могла умереть!

«Это случилось! Её тело вытягивает из меня эссенцию».

Фиолетовые вспышки отреагировали на его слова, прибавив интенсивности. Теперь они напоминали гирлянду.

— Плевать! На кону нечто большее, чем чья-то