Графиня - Елена Кароль

коллег он слишком сильно обижен, больно резко ему в своё время отказали всюду, куда он пытался устроиться после аварии, до сих пор обида гложет. И пускай понимает, что иначе они не могли… осадочек остался.

— Ваше сиятельство, вы не подумайте, что я сволочь неблагодарная или мне всё равно, — под конец вздохнул Райкин. — Просто… Ну не верю я. Вот такой я реалист. Но если и впрямь вам такое под силу, то я ваш. От и до.

Хм, где-то я уже такое слышала…

— Как только вернется мой специалист, отвечающий за медикаментозное сопровождение операции, я вас сразу же информирую и приступим, — заверила я мужчину. — В идеале сегодня вечером, но скорее всего завтра. Край послезавтра.

— Буду ждать звонка, — заверил меня Петр Ильич, для верности оставляя номер своего телефона, который я сразу же занесла в записную книгу своего мобильника.

Неожиданно срочные и важные дела закончились. Глянув почту рода и увидев там больше десятка файлов от ведомства, открыла первый, пробежалась глазами и поняла, что это финансовый отчет по нашим пациентам.

Чуть-чуть порадовалась (денежки!), чуть-чуть ужаснулась (бюрократия!), затем созвонилась с Зоей Алексеевной и поставила перед ней ряд задач. Во-первых, начать срочно искать персонал, во-вторых, глянуть все эти файлы и как-нибудь систематизировать в сводный отчет, ну и в-третьих, быть готовой переезжать на постоянное место работы в госпиталь, где совсем скоро откроются не только отделения, но и кабинеты для административного персонала.

Тетерева заверила меня, что уже давно на низком старте, а документы я могу отправить ей уже сейчас и она глянет, что к чему, ну а персонал тоже уже практически подобран и ждет лишь финального собеседования.

Назначать его вот так сразу не стала, сначала мне надо было убедиться, что из Тверского разлома не привезут никого на починку, но пообещала позвонить ближе к вечеру и сказать точно. Пока же, пользуясь моментом, я прихватила Тимура и отправилась на объект. Стоит глянуть, как там обстоят дела!

— Ваше сиятельство, вы-то мне и нужны! — радостным воплем встретил меня Соловьев, стоило только дойти до здания госпиталя, где дым стоял коромыслом в самом прямом смысле слова. — Деньги нужны! Кровь из носа!

Ну, я бы удивилась, если б было иначе. Помнится, я выдавала только на канализацию и отопление, а тут, смотрю, уже и окна вставлены, и фасад вовсю красится…

— Без проблем. Сколько?

Вместо ответа мне сунули под нос кипу бумаг, какие-то счета, сметы, чеки… Я, конечно, бросила на всё это оценивающий взгляд, затем на самого Евгеньича, который был похож на того самого упыря, у которого волосы дыбом и глаза красные, взяла мужчину за руку, пригасила нервное возбуждение, пустила по телу импульс регенерации, который помог слегка взбодриться, и снова спросила:

— Сколько? В миллионах. Отчет потом составите, но подробный от и до.

— Двадцать, — без колебаний выпалил бригадир.

— Хорошо.

Так как я была графиней, а аристократы в принципе имели право оперировать именно миллионами, причем в том числе обычным банковским переводом, я просто отправила Соловьеву перевод на нужную сумму и мужчина, с откровенным облегчением выдохнув, уже гораздо спокойнее и обстоятельнее выдал мне текущее состояние дел по всем трём зданиям.

По всему выходило, что жилой дом будет готов уже завтра максимум к обеду, но на черновую. Полы, окна, двери, отопление, канализация, крыша — идеальны. Но нет обоев и светильников, а на кухнях даже печек. Нигде. На всё это уйдет ещё два дня, банально не хватает рабочих рук.

Реабилитационный центр тоже готов, уже сегодня рабочие заканчивают чистовую отделку, ведь по санитарным нормам в медицинских учреждениях недопустимы обои — стены должны быть только окрашены, чтобы их можно было мыть, а в санитарных комнатах, операционных и перевязочных вообще только плитка. Завтра будет оснащена кухня и можно открываться.

Правда, мебели и оборудования нет, но это уже моя забота.

Госпиталь доделывается в авральном режиме, на нём работают сразу шесть бригад, но надо ещё два дня: и чтобы краска высохла, дабы пациентов не травить, и остальное.

— Отлично, — просияла я, не поленившись и пройдясь по зданию реабилитационного центра, где сунула свой любопытный нос практически всюду. — Значит, займемся мебелью, это тоже дело не пяти минут. Евгений Евгеньевич, вы просто мой спаситель. Если вдруг заболеете — обращайтесь, вас приму вне очереди.

— Постараюсь не болеть, ваше сиятельство, — по доброму рассмеялся бригадир. — Но за предложение спасибо, буду иметь в виду. Отчет подготовлю сразу, как закончим последний лоск наводить, не раньше. Не успеваю, простите.

— Я всё понимаю, не страшно.

Не забыв напомнить, что территорию тоже стоит облагородить, да и насчет красивой ограды тоже был разговор (меня заверили, что всё будет), я распрощалась с бригадиром и вернулась домой. Можно было бы и прогуляться, погода стояла чудная, но слишком уж неспокойно было на сердце, и я решила, что лучше побуду дома — подожду, пока вернутся «Витязи». Ну или позвонят. Но лучше б, конечно, чтобы просто вернулись. Целые, здоровые и с безоговорочной победой!

Ну а пока можно и книжки умные почитать. Всё вперед.

Ну и Арчи выгулять, а затем потискать. Это святое!

Впрочем, сначала я позвонила Вадиму и дала добро на закуп всего того, что мы уже согласовали с Доком и Варановым. Пора обставлять наше детище!

Баловать щенка и читать пришлось до самого позднего вечера с перерывом на ужин и звонок Зое, чтобы на утро собеседований точно не назначала, и только в одиннадцать мне позвонил Док и, дико извиняясь за поздний звонок, чуть огорчил, но скорее обрадовал:

— Всё, Полиночка, закрыли разлом. Наши молодцы все в строю, но есть три чутка поломанных «Добрынича». С двоих доспех снять успели, но чинить ребят всё равно надо. Не волнуйтесь, мы с ними сами управимся, а третий спокойно утра дождется, так что можете выдыхать и ложиться, жениха вашего уже почти везу.

От души поблагодарив Савелия за прекрасные новости, я расцеловала сонного Арчи, сообщив ему, что хозяин скоро вернется с победой, и мы легли спать. Точнее Арчи спать, а я просто легла. И пускай зевала чуть ли не каждые три минуты, всё равно дождалась, когда откроется дверь, кое-кто ну очень тихий ополоснется в ваной, а потом ляжет ко мне под бочок и…

— Ты почему не спишь?

— Жду, — призналась честно. — Волнуюсь. Скучаю. Люблю.

— Вот как-то даже и ругать после такого не хочется… — с нескрываемой нежностью пробормотал Стужев, ласково целуя меня в губы, а потом и в устало закрытые веки. — Спи, моя маленькая. Мы сегодня с