Негасимое пламя - Наталья Романова

за пятнадцать метров. Топтавшийся рядом Старов косился на мишень с опаской, будто она могла атаковать первой, и нет-нет да оглядывался на галереи тира, откуда то и дело доносился грохот выстрелов. Побаивался, что и его заставят взять в руки оружие.

– Я раньше тоже нормативы сдавал, – поделился Виктор Сергеевич, проследив за направлением Мишкиного взгляда. – Даже и неплохо. Но, честно-то говоря, неохота больше за огнестрел браться. Это всякий раз думаешь: вдруг кого прибьёшь ненароком?

– А вам доводилось? – спросил Яр. Старов встрепенулся и укоризненно уставился на коллегу: подобные вопросы не укладывались в его понимание вежливости.

Щукин, однако, отнёсся спокойно.

– Нет. В людей не стрелял никогда, а нежить на пульки только злится ещё больше. Санёк… Александр Михайлович может порассказать, – Виктор Сергеевич оборвал себя на полуслове: вспомнил, что пришёл сюда муштровать стажёров, а не байки травить. – Ну-ка давайте на позицию. Сначала Миша, потом Ярик. По пять пристрелочных, а дальше будем угол менять.

Старов, бледнея и потея под грузом ответственности, шагнул к черте и вскинул руки. Его трудно осуждать за хромающие навыки: парня вытащили из обывателей и теперь наскоро учили методом погружения. Из пяти раз трижды Михаил промахнулся мимо болванки и дважды попал куда-то в края дальних кругов. Расстроился, отступил.

– Я вообще стрелы-то не очень, – смущённо сообщил он. – Наставник говорил – надо на реверс делать упор, раз спектр подходит.

– Надо всё уметь, но не всё делать, – назидательно изрёк Щукин и покровительственно потрепал Старова по плечу. – Молодец. Новички обычно совсем мимо мажут.

– А Денис Григорьевич утром сколько выбил? – не удержавшись, поинтересовался Яр, заняв место у черты.

Виктор Сергеевич моментально помрачнел.

– До всего ж тебе дело есть! Восемь из десяти на зачётных сериях, чтоб ты знал.

Стало быть, у Драгана в учениках дважды остался бы без кормёжки. За первые полгода учёбы Яру крепко надоело ходить голодным, и подвешенные к сосновым ветвям кульки со снедью он приловчился сбивать из любого положения, хоть лёжа, хоть на бегу. Пять пристрелочных один за другим разбились точно о центр мишени. Вдруг Щукин впечатлится и отправит-таки стажёра на мало-мальски серьёзное задание?

– Ишь ты! Хорошо работешь, – Виктор Сергеевич уважительно прищёлкнул языком. – Ну-ка, молодёжь, не стрелять – пойду фон посмотрю.

Старов проводил его унылым взглядом.

– А ты учился, что ли, специально? – спросил он похоронным голосом, словно опасался насмешки или порицания.

– Вроде того, – Яр скрестил руки на груди, нарочито внимательно наблюдая за осматривающим мишень Щукиным.

– А сколько лет?

– Да почти всю жизнь, – Яр усмехнулся: лицо Старова недоумённо вытянулось, обретя донельзя глупый вид. – Не переживай, меткость с опытом приходит.

– Лучше б она вообще не пригодилось, – буркнул коллега. – Когда ни с кем воевать не нужно, это значит, всё хорошо. Всё правильно делаем.

– На всякий случай всё равно уметь надо.

Старов понуро кивнул. Вернулся Щукин, внимательно оглядел обоих подопечных, словно размышлял, что теперь с ними делать. Озадаченно поскрёб в затылке.

– Ну, значит, так… У тебя, Миш, сильно уж разные получились выстрелы. Надо дозировать магию-то, – укоризненно сказал он Старову. – Сейчас одну зачётную серию сделаешь, чтоб контрольная точка была, и будем с тобой учиться. У Ярика всё хорошо, – Виктор Сергеевич повернулся к младшему стажёру, гордый, будто лично его воспитал. – Давай две зачётные, а потом того – пару кругов по залу, подтянуться, отжаться… Что обычно делаешь?

– Ничего, – настала очередь Яра смущаться под укоризненным взглядом Виктора Сергеевича. Он привык рассчитывать на волшбу, с лихвой восполнявшую недостаток физической силы, и уже давно забросил упражнения. Примерно с тех пор, как последний тренер пытался его убить. – Теперь, видимо, начну.

– Эх ты! Хоть зарядку-то надо по утрам! – проворчал Щукин. – Давай-ка мы тут время по вечерам займём на пару месяцев. Я тебе покажу, чего и как. И Мишку вон заодно по магической части подтянем, – Виктор Сергеевич подмигнул воспрявшему духом Старову. – Ну, на позицию! Время дорого…

Спустя час, выползая из душевой, Яр готов был в нарушение всех мыслимых запретов проклясть и себя, и Щукина, и заодно Липатова, из-за которого напросился сдуру на это наказание. Велик был соблазн избавиться от слабости и мышечной боли, прибегнув к дару; останавливали в равной мере страх вызвать подозрения и мрачное чувство свершившейся мести самому себе. Старов, ворошивший щербатой гребёнкой короткие русые волосы, держался не в пример лучше. Завидев Яра, он любезно посторонился у зеркала и изобразил улыбку.

– Руки болят, – пожаловался он и осторожно похлопал ладонью по предплечью. – Знаешь, что мне Виктор Сергеевич сказал? Бутылку воды брать и вот так держать по три минуты.

Старов попытался изобразить, как именно, но бессильно уронил руку, поморщился и потёр плечо. Вид у него был растерянный: видать, давно позабыл, что это такое – боль после упражнений. Яр вздохнул и, не заботясь оглянуться на зеркало, завязал на затылке мокрые волосы.

– У тебя не здесь болит, – он провёл пальцем по собственному предплечью и затем постучал по виску, – а вот тут. Так что лучше не просто бутылку держи, а какие-нибудь чары через неё пропускай.

– Спасибо за совет, – Мишка навьючил на плечо сумку, снова поморщился и обернулся к Яру: – Тебя подождать?

– Не, не надо. Я сегодня