Фантастика 2025-33 - Владимир Николаевич Малый

клок мяса с кусками ребер и внутренних органов, а смыкающаяся на его горле пасть заставляет захлебнуться кровью в собственном реве. Окружающие в замешательстве и явно не понимаю что происходит, но стать ещё одной жертвой никто не желает. Видимо делиться своей добычей волк не привык.

Разделавшись с ещё несколькими врагами и убедившись, что оставшиеся убежали поджав хвосты волк неторопливо приблизился ко мне и жадно обнюхал. Я приготовился к худшему, но вместо ожидаемого он сел рядом и, подняв голову кверху громко завыл.

Сознание будто парализовало. В голову хлынул беспрерывный поток образов. Я увидел волчью стаю, огромную, могучую стаю, что как серая волна уничтожала все на своем пути. И не было равных ей, а все, кто имели неосторожность приблизиться сразу превращались в обед. Кровавое месиво из добычи, а я на их фоне словно котенок. Но потом появилось огромное существо на подобии того, с которым я встретился в промышленном квартале. Оно рвало волков на части, а те даже не могли сопротивляться и лишь беспомощно скулил истекая кровью. Я почувствовал страх и желание сбежать, спрятаться. Увидел расщелину и забился в самый дальний угол, единственный выход обрушился. Страшно.

А следом я увидел человека. Тощий, еле идущий он склонился надо мной, заглянул улыбнулся. Черт! Да это же я! Я начал расчищать завал и мен захотели укусить. Это были его воспоминания.

Дальше он шел за мной, боялся, но шел. Безысходность, просто не за кем было. Он спас меня от огромной крысы как сейчас от нападок зверей. Я отдал ему последнее, что у меня было из еды. А потом появился человек. Кавказец. Он выглядел ещё хуже, чем я. В изорванной одежде, без руки. Нас связывало общее дело или беда.

Следом была многоэтажка. Волчонок пошел за мной. Там была девушка. Коричневые волосы, красивая. Она обнимает, я дарю ей кулон с красным камнем в виде сердечка, она радуется. Она захотела погладить его, но я спасаю ее от укуса. Он не любил, когда к нему прикасаются. Потом охота, дождь, добыча. Он хочет поделиться со мной. Так мило. Ещё увидел парня. Широкоплечего, сильного. Он хотел убить волчонка, но я не позволил, защитил. Я ощутил доверие.

Ну а дальше я стою перед капсулой. Волчонок заглядывает внутрь и видит ее. Она лежит бледная, он понимает, что с ней. Он знает это. Потом снова я. На мне черный доспех. Твою мать! Он один в один, как у Вернера! Но как?! Я ухожу и оставляю его с ней. Я прошу защитить.

Он ходит. Ему скучно и грустно, он не любит доктора, который все время крутится около капсулы. Доктор решает ее вытащить. Он делает ей укол, улыбается. Она сворачивает ему шею. Так легко, без тени сожаления, от увиденного вздрагиваю. А в голове всего одна мысль — защитить, защитить, защитить…

Поток неожиданно обрывается и я вижу того самого волчонка только он вырос, стал сильнее. Он заторможено водит головой из стороны в сторону, пошатывается. Видимо такие сеансы даются совсем нелегко. Волк медленно встаёт и уходит посылая очередной образ мне в голову. Я понимаю, что мне нужно за ним и не без труда встаю и иду следом. Вокруг мерцают зловещие тени, но они не приближаются. Они боятся моего товарища. Он грозно смотрит по сторонам и утробно рычит. Становится жутко даже мне. Да, этот малыш может себя подать…

Пройдя метров сто мы остановились у небольшого выжженного кратера, в нем лежало несколько тел. Они были изувечены, обожжены и припорошены землёй и обломками камней. Подойдя к самому большому из тел волк стал нервно соскребать лапами землю и камни, облизывать руки, шею, лицо…

Я подошёл ближе. К этому моменту волк уже просто сидел и вглядывался в окровавленное лицо лежащего существа. Рваные раны и повисшие на сухожилиях руки, торчащие наружу внутренности. Это все, что осталось о той особи, что когда-то спасла меня в промышленном районе. Глаза были выжжены и безмолвно смотрели в небо пустыми глазницами. К горлу подступил неприятный комок…

На уровне подсознания я догадывался, кто передо мной лежит. Все эти образы и видения словно подготавливали меня к тому, что предстоит увидеть, но до скрипа сжимая кулаки я держался, пока наконец лёгким порывом ветра не сорвало пласт черной сухой земли оголив под ним маленькое красное сердце висевшее на вросшей в кожу цепочке. Внутри что-то болезненно сжалось. Осознание, что самый близкий из людей прошлого пал именно от моей руки было просто невыносимым. Руки трусились от злобы и ненависти к себе самому, а внутри разгоралась нестерпимая боль сжигающая остатки сознания.

Я рухнул на колени и с яростью начал молотить обгоревшую землю пытаясь испытать хоть какую-то боль, но рецепторы молчали… Молчало все естество отвечающее за мою принадлежность к живым. Внутри что-то надломилось и отмерло, а внезапно проснувшиеся чувства душили меня непроизвольно катящимися слезами.

Я вывалился из брони на холодную землю и прикоснулся к ещё тёплому телу и закрыл глаза. В голове разом вспыхнули все образы, что я видел пока ехал сюда. Голоса, обрывки слов, все, что ещё час назад заставляло предаваться мечтаниям и мнимым воспоминания сейчас крутилось словно на повторе и каждым новым кадром разъедало очередную частичку души. Обхватив ее медальон трясущейся рукой я до крови сдавил его в своей ладони пока красные струйки не потекли на изувеченное тело.

— Пусть мое сердце всегда будет с тобой, — я захлебнулся в эмоциях и в голове вдруг прозвучало ее имя. — Алиса… прости, что оставил тебя… Я…

Сказать было нечего ведь причину своих действий я не знал. Впрочем как и не знал за что ещё виноват перед ней.

Я бросил щепотку земли на ее тело и с силой сжал ее грубые когтистые пальцы в последний раз и стал медленно собирать черный холодный грунт в небольшую горку и так же медленно засыпать ее сверху. Я оттащил из кратера все лишние тела и продолжил погребение. Ее стоило похоронить по-человечески, ведь для меня она им по-прежнему оставалась.

Лишь после того, как весь кратер от взрыва был засыпан, а над телом Алисы появилась небольшая горка я пришел в себя с трудом передвигая окоченевшее тело.

Я залез обратно в броню и она крепко сжала свои стальные объятия даря жизненно необходимое тепло. Вот только сейчас оно меня не радовало… И лишь глухой металлический шорох выдернул меня из моих страданий. Усевшись рядом с моей ногой на меня