Фантастика 2025-58 - Евгения Букреева

— Погодите.

Ника встала с кушетки, сходила за рюкзаком, который соскользнул с её плеча, когда она искала утешение в объятьях Бориса, вынула оттуда несколько отксерокопированных листов, протянула их Борису.

— Это копии дневника Игната Ледовского. Я подумала, что пока безопасней сделать для вас копии, — сказала она, и он согласно кивнул, ещё раз мысленно восхитившись умом и решимостью Пашиной дочки. — Потому что сейчас лучше, чтобы никто не знал, что вы здесь.

Он улыбнулся.

— И Кирилл никому не скажет. Не беспокойтесь. Он вообще только мне сказал.

И опять Борис не смог удержаться от улыбки. Всё же, вот тут Паша неправ. Нормальный пацан у Ники. Хоть и немного бестолковый, конечно.

Ника, заметив, что он улыбается, тоже улыбнулась в ответ — расцвела как солнышко. А потом начала рассказывать. Сначала сбивчиво и торопливо, а потом, внезапно успокоившись и взяв нужный темп, заговорила внятно и чётко, с каждым словом всё больше увлекаясь.

Борис слушал внимательно, задумчиво вертя в руках отксеренные листы. И чем больше он слушал, тем интереснее ему становилось. И тот знакомый зуд, предвестник озарения, всё усиливался, заставляя его широко раздувать ноздри и покусывать губы от нетерпения. Он пока ещё ничего толком не понимал. Но чутьё опытного интригана говорило ему, что они на пороге разгадки. Что ещё немного, и они найдут то недостающее звено, и тогда всё станет яснее ясного. И от этого пока ещё смутного предвкушения Борис чувствовал себя почти счастливым.

Глава 11. Кир

Ждать Кириллу велели в кабинете главврача. Он даже толком не понял, кого или чего ждать, но по ледяному взгляду, которым его окатила Анна Константиновна, до него дошло, что он опять облажался, и на этот раз дело, кажется, куда как серьёзнее, чем просто не вовремя открытая дверь.

Ника и Анна Константиновна ушли, а Кир осторожно присел на краешек стула и принялся задумчиво рассматривать папки в шкафу, от нечего делая считая, сколько их на каждой полке. За этим увлекательным занятием его и застала Анна Константиновна.

Вернулась она одна, без Ники. Быстрым шагом прошла к своему столу, не глядя на него, но он сразу вскочил, как ужаленный, вытянулся, ожидая, что она скажет.

— Я даже не знаю, Кирилл, что с тобой делать, — Анна Константиновна стояла к нему спиной, засунув руки в карманы халата. — Вроде ты не дурак, но иногда такие номера откалываешь, что я просто диву даюсь.

Он молчал, ожидая, что вот сейчас, за этими словами последует очередная взбучка. Анна Константиновна умела так пригвоздить словами, любого, что при первой же фразе, произнесённой ровным тоном, хотелось провалиться сквозь землю.

«И чего только Савельев в ней нашёл, — с тоской думал Кир, глядя на её прямую спину. — Она и его, поди, как мальчика отчитывает. С неё станется».

Впрочем, представить себе Савельева, которого распекают, как мальчишку, у него, как он не старался, всё равно не получалось. И Кир, решив, что они оба друг друга стоят, мигом отключился от того, что говорит Анна Константиновна, машинально засунул руки в карманы и унёсся мыслями в свои, одному ему ведомые дали. В действительность его вернул Аннин оклик.

— Кирилл!

Она уже повернулась к нему, узкое строгое лицо было серьёзным, но в глазах, тёмных, почти чёрных, искрился смех.

— Иди к Борису Андреевичу. Подождёшь Нику там, у входа. Потом проводишь. Только без глупостей, слышишь? — и, видя, что он встрепенулся, чтобы возразить, подняла руку и добавила. — А к Павлу… Павлу Григорьевичу… Дня два хотя бы постарайся к нему не заходить. Понял?

— А…

— Без тебя как-нибудь справимся. И иди уже, — она не выдержала и улыбнулась, широко и открыто. Кир даже не знал, что она умеет так улыбаться.

В следующую минуту он уже нёсся по коридору. Чуть не сбил с ног Наташку Щербакову, которая несла поддон с какими-то инструментами, налетел на рабочего, красящего стену, споткнулся о ведро с краской и только чудом его не опрокинул.

— Во дурной! — донеслось ему в спину, но он не обратил на это никакого внимания.

С Никой он столкнулся, как только влетел в тайник. Она шла вместе с Литвиновым, и тот ей что-то говорил, мягко, но одновременно уверенно, а она, чуть повернув к нему голову, внимательно слушала. Кир удивлённо притормозил, а Литвинов, заметив его, прервался, и по красивому лицу разлилась уже привычная насмешливая улыбка. Он явно хотел поддеть Кира, но сдержался, в глазах весёлыми искорками запрыгали смешинки, и Кир понял, что все шуточки, издёвки и подколки, которые Литвинов заготовил, непременно дождутся своего часа, и Киру — хочет он этого и не хочет — всё равно придётся их выслушать.

— Дядя Боря, — Ника бросила быстрый взгляд на Кира и снова повернулась к Литвинову. — Вы ведь разберётесь, что там к чему? Почему Рябинин украл этот дневник. Что в нём такого, ну кроме…

Она замялась, а Борис Андреевич, бережно развернув её за плечи лицом к себе, сказал, на удивление серьёзно. Кир, привыкший к вечным Литвиновским насмешкам, никогда не видел у него такого лица:

— Девочка моя, я тебя когда-нибудь обманывал?

Она замотала головой.

— Значит, верь мне. Разберёмся. Ну а теперь, — он неожиданно подмигнул Киру. — Давайте, дуйте по своим молодым делам.

* * *

Она не сказала ему: «Пошли со мной», но и не попрощалась, автоматически подводя черту под сегодняшним днём, и Кир, не зная, как себя вести, потащился за ней следом. Шёл, глядя на её затылок, на волосы, которые она сегодня затянула в хвост, став с этой прической ещё строже и ещё старше. И ещё дальше от него.

Вчера, после прочтения дневника, когда она отошла ото всех, встала у окна, вглядываясь в черноту наступающей ночи, он не понял, что произошло. И сегодня утром, всё ещё думая о своём идиотском проколе, когда он предстал перед ней в трусах на пороге квартиры Рябининых, и пытаясь найти слова, чтобы оправдаться перед ней, он по-прежнему не понимал. Ему казалось, что всё ещё можно исправить. Даже то, что она ушла вчера вечером со Стёпкой и вернулась, как Киру показалось, только спустя целую вечность, даже равнодушие на её лице и какие-то особые, безразличные нотки в голосе, — всё это казалось Киру преодолимым. Достаточно только поговорить. Ведь он же видел — видел, как загорелся её взгляд тогда, когда они с Сашкой почти вломились